Вообще деньги, материальное благополучие являются основным двигателем всех ведущих персонажей. «Ветреному любовнику» в пьесе обычно противополагается его жертва, принадлежащая к тому же кругу среднего дворянства (реже из купеческой или крестьянской среды), пускающаяся на поиски обманщика и старающаяся вернуть его всеми доступными ей средствами. Типичными пьесами этого рода являются «Дон Хиль — Зеленые штаны» и «Севильский озорник». Иногда, правда, роли меняются. В центре стоит женский образ, такой же предприимчивый и хищный, как мужской. Чрезвычайно удачный образчик этого рода — комедия «Благочестивая Марта», которую читатель найдет в настоящем томе. Но каково бы ни было соотношение в испанской комедии ведущих персонажей, развязка всегда одна: все герои и героини возвращаются на путь добродетели. Внешним выражением этому служит церковный брак. В более редких случаях, когда автор не знает, как ему распутать слишком сложную интригу, на сцене появляется король. Принадлежность героев к среднему дворянству только способствует такой развязке. Финал испанской комедии, таким образом, находится в прямом несоответствии со всем ходом драматического действия. В большинстве случаев он просто нелеп и даже в таких прекрасных комедиях, как «Благочестивая Марта», ведет к художественному снижению заключительного акта пьесы. Развязку испанской комедии XVII века приходится опять-таки отнести на счет тенденции, проводимой авторами в соответствии с литературной политикой правящего меньшинства. Именно к семье, в которой клерикально-феодальные круги Испании XVII века видели один из самых прочных устоев, должен вернуться испанец, выброшенный на улицу жесточайшим экономическим и социальным кризисом, переживавшимся страной. Таким образом, глубоко реалистический по существу, испанский театр получал определенный корректив в согласии с интересами клерикально-феодальной верхушки и представлял элементы той же двойственности которые были присущи всей эпохе.
Что же дают нам комедии Тирсо в бытовом отношении? Можно прямо утверждать, что еще резче, чем творчество Лопе де Вега, они рисуют тип хищника, созданный эпохой, и ту среду, в которой он живет, движется и побеждает. Вот почему театр Тирсо является незаменимым подспорьем для изучения классовой борьбы в Испании XVII века. Социальное значение его еще более увеличивается благодаря его исключительным художественным достоинствам. Действительно, как художник Тирсо бесспорно стоит в первых рядах великих испанских драматургов XVI–XVII веков. Нам неоднократно на протяжении этого очерка приходилось говорить о реализме, как об основном свойстве художественного дарования Тирсо, который он сумел, несмотря на разлагающее влияние церкви, пронести через всю свою творческую жизнь. Реализм вообще является одним из характернейших элементов испанского национального театра. Реализм у Тирсо всегда подчинен определенному художественному замыслу. Отсюда та необычайно богатая гамма сложного восприятия и отображения действительности, которую мы находим в театре Тирсо.
Выше мы подробно говорили об отношении нашего писателя к реформе Лопе-де-Вега, к вопросу о роли пресловутых единств в драме. Если мы внимательно вглядимся в этот вопрос, то увидим, что позиция, занятая в нем Тирсо, является именно позицией художественного реализма. Как писатель он оставляет за собой право действия («вольности, предоставляемые поэтам самим Аполлоном»), пользуясь этим правом с большим чувством меры. В области композиции, творческого рисунка и диалога у Тирсо также силен момент художественного реализма, доведенного к тому же до большей степени совершенства. Мастер живой драматической речи, виртуоз стиха то нежного и задумчивого, то пламенного и быстрого, великий знаток стиля и особенности речи каждого класса, — Тирсо никогда не впадает в преувеличение. То же самое можем мы сказать о нем как о творце характеров. Какого бы героя и героиню он ни брал, будь то кастильский король, рафинированный испанский кавалер XVII века, грубоватый деревенский гидальго, продувной наперсник-слуга, простодушный пастух, покинутая возлюбленная или гордая библейская царица, — все его образы сохраняют художественную четкость. Они живут своей особой жизнью, но в них нет тех творческих преувеличений, которыми страдает испанская реалистическая драма под пером многих писателей эпохи. В этой художественной гармонии Тирсо и заключается одна из главнейших причин того очарования, которое производит его театр на нас. Среди великих испанских писателей того времени Тирсо является едва ли не самым совершенным художником. Он, конечно, уступает Лопе де Вега в количестве художественной продукции, в богатстве и изобретательности, в самом диапазоне дарования. С другой стороны, Кальдерон бесспорно сильнее его философской стороной своих драм. Но зато Тирсо бесспорно превосходит их обоих чисто художественным мастерством — уменьем отобразить жизнь в художественной форме, без всяких преувеличений, приведя в гармоническое целое разнообразные и часто разнородные явления созерцаемой им картины. Поэтому у Тирсо гораздо менее слабых комедий, чем у того же Лопе-де-Вега, а многие значительно превосходят образцы, созданные его великим современником и учителем.