Эскаланте
Энрико
Кто же больше всех
Наделал зла, мы на того возложим
Венок лавровый, в знак его победы,
Под пение мотетов[50] и хвалений.
Эскаланте
Энрико
Начинай же, Эскаланте![51]
Пауло
Педриско
О, злодею
Ничто не страшно.
Эскаланте
Педриско
Эскаланте
Двадцать пять несчастных
Людей убил я, шесть домов ограбил,
И тридцать я нанес ударов чикой.
Педриско
Ах, посмотреть, как будешь ты болтаться
На виселице!
Энрико
Педриско
Какое отвратительное имя:
«Черинос»![52] Что за гадость!
Черинос
Начинаю.
Я не убил ни разу, хоть кинжалом
Нанес ударов добрых сотню в жизни.
Энрико
И не был ни один смертельным?
Черинос
Не был.
А что плащей награбил я и продал
Старьевщикам — я стал от них богатым!
Энрико
Черинос
Энрико
И покупатель
Не узнает иной раз своего?
Черинос
Во избежанье этого, в накидки
Перешивают их, в штаны.
Энрико
И больше
За вами дел не числится?
Черинос
Педриско
Он исповедует его, разбойник!
Селия
А ты? как подвизался ты, Энрико?
Энрико
Эскаланте
Энрико
Я — человек, все басни рассказавший
В теченье жизни.
Гальван
Вот каким считает
Себя он!
Педриско
Ты не слушаешь, отец мой,
Рассказов их.
Пауло
Энрико
Селия
Энрико[53]
Все наклонности дурные,
Что ни есть на этом свете,
Я впитал в себя с рожденья.
Вы увидите — я прав.
Я в Неаполе родился
У родителей не бедных, —
Вам известен, полагаю,
Мой отец: он дворянином
Не был, крови был незнатной,
Но богат был — это лучше.
Я считаю — в наше время
Стоит титула богатство.
Ну, так вот, в достатке детство
Протекло мое. Ребенком
Я проказничал. Когда же
Отрок стал, творил серьезней
Преступления. Шкатулки
И ларцы вскрывал я дома,
Похищал из них одежды,
Драгоценности и деньги —
И играл. Играл я. Знайте,
Что из всех моих пороков
Страсть к игре есть самый главный.
Стал я беден и без гроша.
Приучившись дома к кражам,
Стал затем недорогие
Похищать повсюду вещи
И на них играть, и тотчас
Их проигрывать. Порокивернуться
Мотет — девиз, короткое изречение, обычно сопровождавшееся рифмованными глосами, поясняющими или истолковывающими его. Сочинение мотетов было одним из любимых занятий тогдашнего светского общества.
вернуться
Начинай же, Эскаланте. — В подлиннике: Seo Escalante (искаж. сеньор) — один из элементов жаргона, не раз введенного Тирсо в пьесу. Escalante на воровском языке — нечто вроде громилы.
вернуться
Какое отвратительное имя: Черинос. По-испански cherinola — шайка воров или разбойников, cherinol — глава шайки.
вернуться
Монолог Энрико. — Подобное же место, где герои поочередно похваляются своими злодеяниями, есть у Соррильи, известного испанского драматурга XIX века, в его «Дон Хуан Тенорио» (1843). Рассказ Энрико не покажется преувеличенным, если принять во внимание царившие в XVII веке нравы. «Драки и поножовщина на каждом шагу, — пишет один из историков, — из-за пустякового вопроса этикета или вежливости, нелепые и смехотворные проекты добыть деньги, не имея денег, пышные и дорого обходившиеся праздники, чтобы отметить будничные события, тогда как города, острова, провинции и даже королевства погибали из-за неумелого управления… самые отвратительные и противоестественные пороки, невероятно распространенные во всех слоях мадридского общества, страсть к игре, превратившаяся у многих в профессию, и, наконец, двор, набитый своими и чужими распутниками… на фоне общества, столь же пристрастившегося к безделью, лицемерию и рутине, к погоне за внешностью, сколь далекого от истинных путей добродетели, знания и прогресса». Если к этому прибавить нищету и невежество простого народа, получится полная картина испанской жизни данной эпохи. Беспримерные злодейства Энрико — общее место для испанского театра, особенно религиозного.