Теперь мы можем понять, в каком направлении шла реформа испанского театра, произведенная Лопе де Вега и его школой и нашедшая выражение как в художественной продукции испанских драматургов XVII века, так и в их теоретических высказываниях. Крупнейшие теоретики нового направления (Лопе и Тирсо) ставят своей задачей завоевание зрителя в интересах выдвинувшей их верхушки. Отсюда их двоякое отношение к Аристотелевой «Поэтике»: они признают ее достоинство, но заявляют, что она непригодна в условиях испанского театра. Дело в том, что, по словам Лопе де Вега, драматурги его школы «ищут одобрения толпы», которой нужно «поддакивать в ее безумии», так как она платит за это. Иными словами, эти аристократы, презрительно относясь к черни, чувствовали в то же время потребность говорить с ней на одном языке, чтобы выполнить свое назначение — дойти до массы. Это и обусловливало отход их от школьной поэтики и усвоение реалистической системы народного испанского театра.
Использованный в нужный момент правящей верхушкой в качестве орудия пропаганды, завоевания массы и ослабления ее революционных настроений, испанский театр XVII века все еще, вопреки распространенному мнению о его общенациональном значении, носивший искусственный характер и не сумевший заговорить с народом на его языке (чему препятствовало правившее меньшинство), пришел в состояние быстрого упадка, как только у руководителей испанской литературной политики пропал к нему интерес. Творчество Лопе де Вега и Тирсо де Молина было в сущности кульминационным пунктом развития испанской драмы. Кальдерон и его школа, с их более ярко выраженным отходом от действительности, свидетельствуют о начале кризиса. Таким образом, союз испанских драматургов с правящей верхушкой, использовавшей их в своих эгоистических целях, имел для испанской драмы роковые последствия.
Тирсо де Молина принадлежал к образованнейшим людям своего времени. Немногие испанские писатели XVI–XVII веков могут сравниться с ним по богатству и разнообразию знаний, по широкой начитанности. Его комедии и сборники новелл, драм и стихов («Толедские виллы» и «Поучай услаждая») пестрят цитатами из античных авторов, итальянских писателей, восточных апологов и т. п. Накопление литературных и других сведений он мог начать еще в годы пребывания его в Алькале, славившейся в XVI–XVII веках кафедрами античных языков, философии и риторики. Но объяснить одним университетом редкую начитанность Тирсо, конечно, нельзя. Подобно Лопе де Вега он был подлинной литературной энциклопедией своего времени.
Он был проникнут страстной любовью к книге. Но не только к ней. В театре Тирсо, а также в его повестях, драмах и даже исторических трудах мы живо чувствуем присутствие устной традиции — романсов, праздничных песен, местных преданий и т. п. Большая художественная культура Тирсо была сложной. Мы можем различить в ней пять основных элементов: античная древность, итальянские писатели эпохи Возрождения, национальная испанская (вернее, пиренейская) художественная и историческая литература, народная (устная) традиция и наконец памятники восточной (главным образом арабской и еврейской) письменности, апологи, бродячие сюжеты и т. п.
Театр Тирсо и его сборники являются блестящим доказательством того, как внимательно изучал он классических писателей. Его комедии пестрят цитатами из Гомера, Виргилия, Овидия, Цицерона, Эсхила, Сенеки, Гелиодора греческого и других. Особенно любил Тирсо «Одиссею» и «Илиаду»; некоторые образы и эпизоды из цикла Троянской войны проходят через все его творчество, постоянно повторяясь. Таковы, например, образы горящей Трои и Дидоны, покинутой Энеем, часто встречающиеся у Тирсо в монологах героинь, оставленных возлюбленными и оплакивающих свою участь. Таков же образ Прометея, прикованного к скале. В некоторых комедиях Тирсо влияние классической литературы настолько сильно, что сам художественный замысел их как будто вырос из античного сказания. Комедия «Меланхолик» является прямой иллюстрацией к словам Платона о правителе-философе; Платон прямо упоминается в ней, и связь ее с античной философией доходит до курьеза: монолог одного из героев целиком написан на тему, подсказанную Сенекой. По заявлениям самого Тирсо, из всех античных писателей выше всего он ставил Цицерона и Овидия. Именно с ними сравнивает он своего любимца Лопе де Вега в комедии «Искусственная Аркадия». «Если в Риме отцом латинского красноречия, по моему мнению, является Туллий, а в итальянской литературе Бокаччо, то в Кастилии Лопе не имеет себе соперников… Цицерону подражал он в стиле и изяществе, Овидию же в нежности и сладкозвучности стихов, прозрачных и мелодичных» (акт I, сцена 1-я). Нужно заметить, что эта комедия, героиня которой, графиня Лукресия, бредит стихами Лопе де Вега, представляет собой исключительно богатый источник для знакомства с литературной культурой Тирсо. Свою оценку поэт повторяет в послесловии к «Вилле Первой», излагая свои литературные взгляды. Здесь он называет Лопе кастильским Туллием и сравнивает его с Эсхилом и Энием (?) у греков и с Сенекой и Теренцием у римлян.