«Я ведь не просила ничего особенного! Я не просила заняться со мной сексом! Один чертов поцелуй! Ведь все парни просто тащатся от этого! Хотя стоп, откуда мне знать, да. Может, вообще стоило послушаться Фрэнки и переспать с ним?».
Лили затошнило от собственных мыслей. Понимая, что делает полнейшую глупость, она уткнулась носом в куртку Джима, висевшую на вешалке, чувствуя, как голова идет кругом. Насколько она знала, эта вещь принадлежала еще прадедушке близнецов, который выиграл ее в карты в 1946 году у какого-то подвыпившего летчика. За много лет кожа кое-где истерлась, но выглядела вполне прилично. И еще она пахла Джимом. Пахла его любимыми сигаретами, лосьоном после бритья и почему-то порохом.
- Неужели вы поругались? – спросил Оливер, стоявший возле дверей гостиной.
«Черт, как долго он на меня смотрел?».
Лили отвернулась.
- Это не твое дело, – ответила она, но голос предательски дрогнул, и щеки залились румянцем. Вот, сейчас он начнет её жалеть!
- Ну, да, разумеется. Только мне показалось, что мы наконец-то стали друзьями. Могу я интересоваться как твой друг?
- Я не понимаю, ты серьезно или это твоя очередная выходка? – Лили передернуло от собственной грубости. Слава Богу, что Оливер не обладал абсолютным слухом, чтобы слышать, как сейчас бьется её сердце. Она была готова возненавидеть его за то, что он был почти точной копией Джима.
«Если я попрошу его поцеловать меня, Джим ничего не узнает! Должна же я, в конце концов, выяснить, почему я вижу своих родителей, почему я слышу этот странный голос! Неужели это меня такая реакция на парней? Фу, как такое вообще могло прийти ко мне в голову! Я совершенно не хочу целовать Оливера. Ни капельки…».
Он словно мог читать её мысли. На его губах играла загадочная улыбка, а в глазах мелькали лукавые чертенята, отчего ей захотелось как можно скорее подняться наверх, чтобы не оставаться больше с ним наедине.
- Не думай, что при удобном случае ты сможешь занять его место! – снова сорвалась она.
- Если не перестанешь так себя вести, я привяжу тебя к кровати и отпущу от себя только через двадцать четыре часа. Если ты вообще будешь в состоянии уйти.
Горячая волна прокатилась от макушки до самых кончиков пальцев. Ничего не ответив, она развернулась и буквально в два прыжка преодолела все ступеньки. Лишь бы не видеть его довольной улыбки! Не успев выдохнуть, Лили налетела на Джима.
- Я все слышал, – холодным тоном произнес он.
- А ты в курсе, что это неприлично?
- Кажется, мой братец уже давно оставил все приличия. Просто пообещай мне, я очень прошу тебя, что ты не станешь экспериментировать, – Джим многозначительно посмотрел на неё, словно надеясь, что Лили сама догадается.
- Что я не стану целовать первого встречного?
- Да, – с облегчением ответил он, – черт, мысли об этом сводят меня с ума!
- Не стоит меня путать с Фрэнки! – ободряюще улыбнулась она, – кому вообще нужна задротка Кёртис?
- Ты просто не понимаешь, какую власть имеешь над окружающими, я ведь рядом почти всю твою жизнь, мне часто приходилось наблюдать, как менялось все вокруг, как менялись родители, когда ты только появлялась где-то поблизости.
- По-моему, они просто жалеют меня...
- Они любят тебя. Это нормально, Лили.
- Думаешь? Мне просто до сих пор кажется странным, как можно было принять постороннего человека в семью.
- Перестань, для нас ты никогда не была посторонней! Тебе просто не повезло, что в твоей бабушке так много дерьма, раз она не смогла разглядеть, насколько ты особенная.
- И сейчас от неё ни слуху, ни духу, а, между прочим, мы подростки и у нас бурлят гормоны!
- О, замолчи, – смутился он, – задротки не разговаривают о гормонах.
- Конечно, ты так много общался с задротками! Еще как разговаривают! Лучше, иначе мне придется поцеловать тебя…
Не успели они коснуться друг друга, со двора послышался звук мотора, затем голоса Стонемов-старших, которые о чем-то спорили. Лили мягко отстранилась и выглянула в окно.
- Куда они ездили так рано? – изумилась она, но родственники тут же стали выгружать многочисленные свертки с продуктами, ну конечно, миссис Стонем – большая любительница фермерских продуктов, для нее поехать в обычный магазин было равносильно самоубийству, а рынки открывались, как правило ранним утром. – Я пойду, поговорю с твоим отцом, тётя Эвелин все равно сейчас надолго обоснуется на кухне, мне совершенно не нужно, чтобы она усыпляла мой интерес или чего доброго начала паниковать!
- Только не рассказывай папе, что слышишь голоса, его, конечно, трудно удивить, просто он загрузит тебя лекцией о галлюциногенных грибах минут на сорок, – Джим потрепал её по щеке, – если что, я попробую задержать маму в доме.
Переодевшись, Лили спустилась вниз, радуясь, что Оливер не поджидал её за углом, чтобы в очередной раз выкинуть какую-нибудь шутку, хотя, сейчас она бы приняла это за издевательство. С кухни доносились звуки шинкуемой капусты. Тетя Эвелин явно собиралась печь пирог, а значит вряд ли обратила бы внимание на ее маневры. Сглотнув слюну в предвкушении вкуснейшего обеда, Лили вышла на крыльцо, радуясь робким лучам солнца, которые уже начали проглядывать сквозь облака.
Глава семейства возился в гараже с машиной, весело насвистывая какую-то популярную мелодию из шестидесятых.
- Пришла предложить помощь, – улыбнулась ему Лили, надеясь, что мистер Стонем разрешит хотя бы просто постоять рядом. Впрочем, он никогда не отличался излишней строгостью и постоянно был увлечен каким-нибудь всепоглощающим делом, будь то стрижка травы на заднем дворе или создание новой картины.
- О, боюсь, тут уже все совсем безнадежно, – махнул он рукой в сторону машины, – если Рождественская выставка в Сохо пройдет удачно, то, можно будет сделать Эвелин подарок. Что-нибудь вместительное, чтобы больше не приходилось брать напрокат микроавтобус. Ты ведь пришла не затем, чтобы подержать домкрат?
- На самом деле я хотела расспросить вас о моих родителях...
Мистер Стонем вытер перепачканные маслом руки и вздохнул.
- Знаешь, вообще, я плохой рассказчик, с этим лучше всего справляется моя жена, но я попробую. Эвелин училась с твоим отцом в одной школе, они дружили. В выпускном классе, когда я познакомился с ней и Робом, он как раз выбрал Оксфорд, никто и не сомневался, что он там окажется. Хотя, не уверен, что это было целиком и полностью его идеей. Мне было достаточно Бристольской академии искусств, я не хотел уезжать из города. Потом мы сошлись с Эвелин, появились дети, и мы больше никогда не виделись. Гибель Эмили и Роба даже попала в газеты, в полицейскую хронику, но мы узнали о ней только, когда Амелия вернулась в город вместе с тобой.
- Гибель? Разве они не…
- Ах, я возможно, оговорился. Острая сердечная недостаточность. Очень странно для двух совершенно здоровых молодых людей двадцати лет, неправда ли? – он многозначительно посмотрел ей прямо в глаза, отчего Лили стало не по себе. – Если я не ошибаюсь, расследование длилось около трех лет или около того, но не было найдено никаких доказательств, что кто-то посторонний был замешан в этом. Тогда вообще много странного происходило, люди постоянно пропадали. И кстати, твои мама и папа были не одни с таким диагнозом. В одном Бристоле так погибло трое человек, в Оксфорде одиннадцать.
- И что, никто и ничего не смог выяснить?
- Абсолютно ничего. Не было следов нападения, взлома, тела были без повреждений. В конце концов, полиция списала это на новый наркотик, который даже толком не имел названия. Только я думаю – чушь это все. Обидно только, прошло столько лет и уже трудно что-то изменить.
Лили кусала губы, а мысли в голове роились, словно кучка муравьев. С одной стороны, она прекрасно понимала, что для мистера Стонема семья встала на первое место, и уже не было никакого дела до своих старых друзей, но с другой, нельзя же было не звонить друг другу, не общаться несколько лет и просто вычеркнуть из своей жизни людей, которые когда-то были для тебя всем миром? Хотя, кто знает, что могло произойти между ними?