Двое парней катались по полу, сцепившись в драке. Вокруг собралась толпа зевак, радостно скандирующая, но в общем шуме было совершенно неясно, кто кого бьет, кто за кого болеет и стоит ли вообще обращать на эту потасовку свое внимание.
Вспомнив, что она неосязаема и может преодолевать любое препятствие, Лили проплыла через восторженных зрителей и увидела своего отца, который дрался с…Томасом Кэмпером и, несмотря на свой возраст, выигрывал.
- Это же он из-за меня его бьет! – услышала она восторженный голос своей матери, но продолжала наблюдать. Наконец, дерущихся разняли. У Роберта была сильно разбита губа, лицо и одежда в пыли, волосы взлохмачены, однако он выглядел победителем и радостно улыбался, видя восторг в глазах Эмили, выступившей вперед.
Освободившись от цепкой хватки кого-то из студентов, он без прежнего стеснения подошел к ней и поцеловал её на глазах у пары десятков студентов, подоспевшего инспектора полиции, нескольких людей, по виду напоминавших преподавателей и, конечно, своей матери.
Снова круговорот тумана, мягкое приземление, и на этот раз она оказалась в большой комнате, стены которой украшал причудливый гобелен в серо-голубых тонах. В углу стояла, переливаясь разноцветными огоньками, рождественская елка. В кресле у камина сидела Эмили Маппет, хотя к тому моменту она, наверное, уже была Кёртис, потому что в руках она держала небольшой сверток из одеял, который тихонько попискивал. Рядом с ней стояла бабушка, которая была вне себя от гнева.
- Эмили, ты не понимаешь, как это опасно для тебя! Как ты можешь оставить малышку!
- Амелия, он мой муж и ...ваш сын, между прочим, я не могу оставить его одного!
- А, значит, своего ребенка можешь оставить?
- Она не будет одна, за ней присмотрите вы!
Казалось, Амелия сейчас взорвется.
- Я не понимаю твоей безответственности, я всю свою жизнь посвятила тому, чтобы вы были в безопасности! А теперь ты вот так просто хочешь все испортить…
- Я не хочу ничего портить, я просто хочу быть рядом со своим мужем. И я делаю это только для того, чтобы моя дочь жила без страха.
- И что мне делать? Моего сына больше нет, вы понимаете? Зачем мне вообще жить!!!! – Амелия в исступлении била кулаком по столу. Она и несколько полицейских находились в небольшой, но уютной гостиной, одну из стен которой занимал огромный аквариум с золотыми рыбками – неслыханная роскошь!
Пахло яблоками и корицей, как будто кто-то готовил на кухне начинку для блинчиков. Полноватая женщина со значком какой-то клиники на пиджаке, капала прозрачную жидкость в стакан. Люди бегали туда-сюда, как мухи, а Лили, не обращая внимания на всю эту суету, словно повинуясь невидимому порыву, вышла из комнаты в коридорчик.
Звуки стали чуть тише, а запах выпечки острее. Она спустилась по лестнице и остановилась в дверях кухни. От увиденного защемило сердце. Отчего она этого не помнила? Может, кто-то покопался в её мозгу после случившегося, стерев и эти безумно странные, но такие… родные воспоминания.
Профессор Кэмпер, а тогда, пожалуй, он по-прежнему был только Томасом Фитцджеральдом, облаченный в передник, жарил блинчики. Возможно, это бы даже выглядело смешно, но за столом Лили увидела себя, сидящую на высоком детском стульчике.
Такую крошечную, в глупом джинсовом комбинезоне, не старше четырех лет, с волосами чуть короче обычного. Затаив дыхание, она не решилась даже войти, чтобы не нарушить ту хрупкую ауру, воцарившуюся между мужчиной и маленьким ребенком.
- А где моя мама? – бесхитростно спросила малышка, рука Кэмпера замерла над сковородкой.
- Она… ушла.
- Надолго? Я хочу к маме и папе! – закапризничала она.
Кэмпер выключил плитку и снял, наконец, дурацкий передник.
- Послушай, тебе придется немного пожить с бабушкой. Тебе будет хорошо с ней, а твои родители всегда будут рядом, тебе достаточно будет просто подумать о них…
По щекам малышки потекли слезы, Кэмпер обреченно вздохнул, взял её на руки и прижал к себе, погладив по голове. Лили поразило, что девочка вдруг затихла.
- Ничего, ничего, все пройдет, ты вырастешь очень умной и красивой и навсегда забудешь этот день, он больше не сможет причинить тебе боль…
Он говорил и говорил, а маленькая Лили у него на руках стала постепенно успокаиваться, пока не заснула.
Что-то горячее коснулось её лица. Лили помотала головой, открыла глаза и увидела лицо медсестры, которая ласково ей улыбнулась и, убирая, компресс с её лба, сказала:
- Очнулась милая, вот и замечательно!
Чувствуя каждую клеточку тела, Лили попыталась приподняться, но не смогла. Слабость полностью парализовала её. Оглянувшись, она поняла, что находится в больничной палате.
- Что со мной произошло? – спросила она, отчаянно напрягая память. Голова заболела.
- Ты упала в обморок и была без сознания почти две недели.
- Две недели? – Лили была в шоке, – из-за простого обморока?
- Да, дорогуша, скоро Сочельник. Честно говоря, мы уже не надеялись, что ты придешь в себя.
Лили снова приняла попытки подняться и хотя бы сесть, но медсестра увидела её жалкие попытки.
- Лежи-лежи, ты все равно пока не сможешь встать, организм слишком ослаблен.
«Господи, да чем же? Меня переехал грузовик?».
Как она ни старалась, но тело все равно отказывалось ей повиноваться.
- Пока ты была без сознания, один молодой человек просто не отходил от тебя. Конечно, посетителей у тебя было гораздо больше, но этот очень настойчивый юноша был готов ночевать возле тебя прямо на полу.
«Оливер или Джим? Кто-то из них был здесь?», – Лили не верила своим ушам. И тут она всё вспомнила, но все, что ей оставалось – это в отчаянии смотреть в потолок.
«Вот и прекрасно, я тут совершенно неподвижная лежу черт знает где, Оливер был здесь, а Джим все равно больше ничего ко мне не чувствует. Жалкая и никчемная Лили».
- Когда меня смогут выписать? – не своим голосом спросила она.
- Сразу, как только ты сможешь двигаться, врач считает, что пока рано делать выводы о твоем состоянии, тебе лучше продолжать отдыхать – поправив трубки, медсестра вышла, оставив Лили в одиночестве.
За окном начинало светать. Минуты тянулись бесконечно. Лили от скуки посчитала уже все трещинки на потолке и количество кисточек на занавесках и теперь отчаянно пыталась заснуть, но организм сопротивлялся. Казалось, все забыли о ее существовании или устроили какой-то ужасный розыгрыш. Еще ужасно раздражали пищащие приборы и трубки, которыми были истыканы её руки, безжизненно лежавшие поверх одеяла.
За дверью вдруг послышались голоса, затем в палате возникла другая медсестра и, очевидно, врач – необъятный мужчина лет пятидесяти.
- Итак, как мы сегодня? – с преувеличенным энтузиазмом спросил он.
- Не очень, сэр, надеюсь, вы пришли сюда, чтобы вылечить меня?
- Надеюсь, я смогу это сделать, если ты ответишь на мои некоторые вопросы. Принимала ли ты наркотики или алкоголь?
- Нет, – осторожно ответила Лили, – вас подослала моя бабушка? – неожиданно осенило её. Какое это вообще имеет отношение?
- Это стандартная процедура, – не сдавался он. – Нужно понять, что стало причиной вашего обморока, потому, что за всю мою практику я встречаю подобное впервые.
- Были ли у тебя половые сношения до потери сознания?
- О, господи, нет, – допрос становился все более абсурдным, – я просто поцеловала одного парня, в конце концов, это не запрещено!!!
- Не стоит так волноваться, – голосом, не предвещавшим ничего хорошего, сказал доктор, кивнул медсестре и вышел из палаты. Вынув из кармана шприц и ампулу, она влила раствор в капельницу.