Я прилежно навещала Маранту и мать Инге, грузную, одышливую, когда-то очень красивую даму с ярко выраженными еврейскими корнями. Она кормила меня кошерными котлетами и домашним печеньем, сердито отдуваясь в сторону комнаты дочери: «Три дня, милочка, три! Даже не показывается. Телефон дома забыла, полсуток диленькал, потом сел. А Мария, где это видано, что ребенок в семь лет не видит матери днями? (Миссис Стаут решительно не признавала странных имен, и в ее доме Маранта всегда была Марией) Добро бы работала!
Артистическую карьеру она тоже не признавала, но втайне гордилась дочерью и так же втайне посылала подруг на ее редкие выставки, ворча на возмущенных откровенностью картин Инге приятельниц по телефону за «несовременность, ханжество и ретроградство».
Говоря о дочери, миссис Стаут уже традиционно недовольно косилась на студийную фотографию покойного супруга. Никлаус Стаут умер почти двадцать лет назад от сердечного приступа, мирно ковыряясь с гиацинтами в саду, умер спокойно а, что главное, дома, что было, по словам его вдовы, крайне нетипичным для этого неутомимого авантюриста из Норвегии. Дочь, судя по всему, была вся в отца.
Что унесло Инге из дома на этот раз, миссис Стаут комментировать отказалась, кивнув на усердно склонившуюся над раскраской Маранту, точную копию матери, вплоть до ямочки на щеке и завитков русых волос надо лбом, но копию улучшенную, как говаривала сама Инге. Отец Маранты был медиком-пульмонологом в одной из престижных клиник Нью-Йорка, и девочка унаследовала от него задумчивое усердие и научный подход к любому вопросу. Я просидела у них допоздна, а с утра получила от Инге сообщение: «Собирайся и едем в Орландо».
Я не хотела тащиться в Орландо, во Флориде в это время года едва ли лучше, чем в Нью-Йорке, да и вообще мне не было дела до курортных городов, туристских достопримечательностей и людской толпы, всего этого добра мне хватало в родном Большом Яблоке. Но по другую сторону моих предрассудков стояла Инге — а с ней я махнула бы даже на Аляску (и с бóльшим удовольствием). Я собрала свой новенький, до сих пор не получивший боевого крещения нежно-голубой непрактичный чемоданчик, купленный на распродаже в «Спальне, ванной и не только», взяла отгул на неделю, воспользовавшись прошлогодним куском отпуска, благо тогда я заменила коллегу, сидевшую дома по болезни ребенка, и теперь она готова была отплатить сторицей, и без угрызений совести села в облепленный наклейками сомнительного содержания темно-синий форд F150, принадлежащий Инге. Она обзывала его «Физо», уверяя, что в написании и был весь прикол названия.*
Так мы оказались в Орландо. Три дня мы с удовольствием шатались по будничной сейчас, утонувшей в воняющем бензином сером тумане приморской жемчужине Атлантики. В Диснейуорлд я идти решительно отказалась, так что Инге ездила туда сама, а я отдохнула, убивая время за съемками центра и красочного «Маленького Сайгона», ни на минуту не пожалев об отвергнутом пристанище Микки-Мауса. Я вдоволь оторвалась яблочным пирогом и кофе в уютных забегаловках, изучая, куда бы еще можно было забуриться и избежать толпы туристов. Увы, вдохновленная посещением Диснейуорлда, Инге потащила меня в Юниверсал Студиос оф Орландо, и я согласилась, благо, как я почерпнула из туристических буклетов, бóльшая часть тематических зон закрыта на реорганизацию протоколов безопасности. После стрельбы прошлого лета ездить в любые людные места, а в особенности в Орландо, было страшно даже мне, а я обычно не ведусь на пугалки.
В больших городах трудно выделить из толпы одного сумасшедшего — а его достаточно, чтобы устроить массовое убийство. К сожалению, внимание обращают не на тех и не так. Сейчас вся наша маленькая группа с интересом косилась на Инге, которая поделилась с готками зонтом и сигаретами, а те взамен дали ей прикурить. Наверняка на территории парка дымить будет нельзя, так что четыре аутсайдера — три по возрастной категории (самой старшей панкушке едва ли было двадцать) и одна по призванию пользовались последней возможностью. Инге уже одолжила барышням влажные салфетки для подтирания туши, — эти тоже были извлечены нынче утром из моего чемодана и бессовестно экспроприированы, — и что-то едва слышно чирикала про закрытый ныне тематический аттракцион по обожаемому нами фильму «Назад в будущее» и избыточной экспансии мира Гарри Поттера.