Корнелия.
Да, знаю я, что был казнен Потин бесчестный.
Клеопатра.
Как сладостна тебе, должно быть, эта весть!
Корнелия.
Нет, только для одной тебя в ней сладость есть.
Клеопатра.
Свершенье чаяний всех радует обычно.
Корнелия.
Но эти чаянья у нас с тобой различны.
Казнить убийц с тебя достаточно вполне,
Но недостаточно покончить с ними мне.
В свой срок и час воздать я Цезарю сумею,
Пока ж молю богов о смерти Птолемею.
Он недостоин жить, хоть Цезарь жизнь ему
Стремится сохранить как брату твоему.
Но небо, что б тебе ни обещал твой милый,
Устроит так, что царь не избежит могилы,
И если мне оно вонмет, то, может быть,
Случится им в бою друг друга истребить.
Вот уж тогда и мне возликовать пришлось бы!
Но коль оно сочло чрезмерной эту просьбу
И может из двоих сгубить лишь одного,
Пусть гнев его падет на брата твоего.
Клеопатра.
Рок все решает сам: он глух к людским желаньям.
Корнелия.
Но согласует все ж последствия с деяньем
И справедливое возмездие с грехом.
Клеопатра.
Да, правосуден он, но милостив притом.
Корнелия.
Согласна я с тобой, но лишь по той причине,
Что он не милостив, а правосуден ныне.
Клеопатра.
Карает он сейчас, прощает — через миг.
Корнелия.
Не сходен у вдовы и у сестры язык.
Мы к участи царя неравнодушны обе,
Но ты — по склонности, тогда как я — по злобе.
Прервем бесцельный спор. Не проще ли узнать,
Кому же небеса благоволили внять?
Вот Ахорей!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же и Ахорей.
Клеопатра.
Увы! Судьбу уже кляну я:
По виду судя, он принес мне весть дурную.
Кого оплакивать должна я, Ахорей?
Всю правду говори смелей и поскорей.
Ахорей.
Чуть Цезарь услыхал про заговор, он сразу…
Клеопатра.
Да не перечисляй ты мне его приказы!
Я знаю, что велел он перерезать ход,
Который под землей сюда, к дворцу, ведет,
И воинов своих стянуть распорядился
На площадь, где Потин за дерзость поплатился;
Что порт, едва пришлось уйти оттоль войскам,
Ахилла захватил; что царь с ним тоже там;
Что всех, кто на судах у римлян оставался,
Антоний двинул в бой, а Цезарь к ним прорвался,
И, без сомнения, Ахилла обречен:
Разбит в сражении он будет и казнен.
Ахорей.
Да, счастье Цезарю опять не изменило…
Клеопатра.
Скажи одно: мой брат спасен им от могилы?
Он обещание сдержал?
Ахорей.
По мере сил.
Клеопатра.
Довольно! Вот ответ, что мне так нужен был!
Корнелия! Судьба вняла моим моленьям.
Корнелия.
Нет! Ей угодно лишь повременить с отмщеньем.
Клеопатра.
Но все-таки царя бессмертные спасли.
Ахорей.
Быть сострадательней к нему они могли.
Клеопатра.
Сперва ты говоришь одно, потом — другое.
Что думать я должна об этом разнобое?
Ахорей.
Царя не удалось и Цезарю спасти.
Сам сделал все твой брат, чтоб смерть в бою найти,
Зато в нем и погиб так славно, как едва ли
Когда-нибудь еще монархи погибали.
Своею доблестью он оправдал свой сан,
И римлянам нанес немало тяжких ран,
И отходить уже Антония заставил,
Но Цезарь подоспел и разом все поправил.
Чуть в сечу он вступил, как, за Потином вслед,
Затмился навсегда и для Ахиллы свет.
Увы, легка была предателю кончина:
Он пал с мечом в руках, спасая властелина.
Тут Цезарь что есть сил вскричал: «Царя щадить!»
Но этим только страх сумел в нем пробудить.
Несчастный усмотрел ловушку в этом кличе,
Решил, что палачу не станет он добычей,
И показал, на что способен в битве тот,
Кому отчаянье отвагу придает.
Врубился царь в ряды легионеров яро,
Но ни один из них смертельного удара
Безумцу не нанес, щадя его, хоть он
Был и почти один, и полуокружен.
Тут лодку Птолемей увидел у причала
И бросился в нее, но следом набежало
Так много египтян, что утлое судно,
Еще не отвалив, уже пошло на дно.
Уйдя из жизни, царь стяжал по смерти славу
И Цезарю помог вернуть тебе державу.
Но хоть никто из нас отнюдь не виноват
В том, что безвременно погиб твой младший брат,
Столь Цезарь удручен, что даже подступиться
К нему боимся мы… Но вот он сам, царица,
И ты из уст его услышишь, почему
Ничем не смог помочь он брату твоему.