Потин.
Пресветлый государь! Где тяжбу меч решает,
Там право — звук пустой, который жить мешает,
И кто пытается отстаивать закон,
Тот не блюдет его, а лишь колеблет трон.
Чужие и свои оценим трезво силы.
Помпей разбит, ему удача изменила.
Он не от одного лишь Цезаря бежит:
Ему проклятья шлют сенат, чей цвет лежит,
Фарсальским коршунам добычей став позорной,
В полях, дымящихся еще от крови черной;
И Рим, который он обрек навек ярму,
Верх над собою взять дав тестю своему;
И те союзные державы, чьи народы
Он разорил дотла, готовя рать к походу,
Чьих подданных в бою бесцельно погубил,
Чьи троны покачнул и скипетры разбил.
Причина общих бед, внушая всем презренье,
Он ото всех бежит под гнетом пораженья.
Того, кто стольким враг, не защитить тебе.
Мог только он один спасти себя в борьбе,
Но раз не смог, падет теперь неотвратимо.
Поднимешь ли ты груз, согнувший плечи Рима,
Похоронивший мир под тяжестью своей,
Груз, под которым ниц повержен сам Помпей?
Поддерживая тех, кто стал нелюб Фортуне,
Из чувства долга мы собой рискуем втуне:
Ведь верность, коль ее блюсти расчета нет,
Хотя и красит нас, но нам приносит вред,
На нас столь тяжкие удары навлекая,
Что не властна смягчить их слава никакая.
Не жди, пока твой край опустошат они.
К бессмертным и судьбе, мой государь, примкни,
Несправедливость им в упрек не ставь напрасно,
А с трепетом склонись пред волей их всевластной.
Покорность изъяви веленьям их любым
И побежденного добей в угоду им.
Он направляется, страшась небесной мести,
Сюда, чтоб ею ты постигнут был с ним вместе,
Чтоб голова его, что чудом спасена,
В могилу близкую упала не одна.
Его прибытье к нам — преступное деянье,
Не знак доверия, а дружбы осмеянье:
Он не щадит того, кем должен дорожить.
Суди же сам, мой царь, достоин ли он жить.
Не обмани Помпей твоих надежд, властитель,
Плыви он с Лесбоса к тебе, как победитель,
Ты с ликованием его принять бы мог;
Но раз он побежден, пеняет пусть на рок.
Мне враг не сам Помпей, а лишь его несчастье.
Богам покорствуя, удел свой буду клясть я
И с горестью вонжу в изгнанника кинжал,
Который Цезарю уже предназначал.
Дай поступиться, царь, нам головой Помпея,
Чтоб не пришлось тебе пожертвовать своею,
И пусть предателем молва тебя честит.
Тот не удержит власть, кто верность слову чтит.
Где к средствам прибегать не склонны без разбора,
Там заколеблются устои трона скоро.
Коль не дерзает царь стать выше, чем закон,
Вред справедливостью чинит престолу он:
Боясь ее презреть, он всех начнет бояться.
Чтоб все возмочь, ни с чем должны мы не считаться
И добродетели бесплодной предпочесть
Злодейство, если в нем нужда державе есть.
Вот мнение мое. Ахилла и Септимий,
Быть может, выступят с советами иными —
Пусть! Главное — того, кто побежден, добить,
Чтоб победителя ничем не оскорбить.
Ахилла.
Потин, конечно, прав, мой повелитель юный.
Да, доблестный Помпей в опале у Фортуны,
Но кровь его для нас священна быть должна:
В Фарсале, царь, — и то не пролилась она.
Злодейство совершить не грех для пользы трона,
Но на него идти покуда нет резона:
Кто побежденному не тщится пособить,
Тот победителя не может оскорбить.
Вне схватки ты стоял, вне схватки стой и дале,
То Цезарю воздав, что все ему воздали.
Но если даже чтить его как божество,
Такая жертва все ж чрезмерна для него,
И будет в том, что гость падет ему в угоду,
Бесчестье и тебе и твоему народу.
Помпею не помочь довольно нам сейчас.
Не станет порицать молва за это нас.
Да, ты его должник: он Рим в былые лета
Склонил вернуть престол покойному Авлету.
Но иногда царям признательность чужда:
Гостеприимцами нельзя им быть всегда.
Чем ни был бы монарх кому-нибудь обязан,
Любовью к подданным он неразрывней связан
И вправе не платить по счету своему,
Коль надо лить их кровь для этого ему.
Столь многим ли, к тому ж, рискнул Помпей всесильный,
Чтоб твоему отцу отдать наш край обильный?
Он из тщеславия пошел на шаг такой,
Всем показать стремясь, как вознесен судьбой
Услугу оказал он нам, но лишь словами:
Без денег Цезаря Помпей с его речами,
Хотя на форуме горазд он говорить,
В Египте б не сумел Авлета водворить.
Витийствовал он там, где Цезарь делал дело.
Себя в расчете с ним считай отныне смело:
Ведь на худой конец и ты замолвишь, царь,
Словечко за него, как за тебя он встарь.
Не дать ему приют есть у тебя причина:
Впустив его сюда, ты впустишь властелина,
Чьей будешь волею, хоть он и побежден,
В своих же собственных владеньях пригнетен.
Не убивай его — лишь отошли отсюда,
Но коль он должен пасть, я первый счастлив буду
Покончить с ним еще до истеченья дня
И никому не дам опередить меня.