Ирода поклонники живут,
силу, смелость, беспощадность чтут.
Завистники, гнев разрушает их,
нет для языка и рук смирительных оков.
Воздвигнув стены, побои и войны оправдали,
брать меч и погибать от меча не прекращали тут,
Распри, злословие и клевета,
обиды и ненависть к другим народам,
спешат на военный зов.
Блюстители закона,
разбойники, все едины,
насилия почтенные и ныне слуги,
Расисты, разделители полов,
яростные иноверцы, что бьют камнями чужаков,
Запрягали словно рабов в острые те плуги.
Не смевши более смотреть,
вздохнул мудрец,
казнь египетская над градом пронеслась, мостов
Прикрывая путь, отравляла источники,
неведомая кара крепость шестую разложила.
В гневе воины сердились, но болезнь в пыль их навеки превратила.
Усталостью удрученный он, воздел очами, и рукою поманил.
И вот выросла из-под земли крепость ветхая седьмая.
Скалою высится над миром, крепка и неприступна,
грешна и беспутна.
Тщеславия твердыня та,
в величии сгорая.
Собственное я на трон с почитанием сажая,
во славе прибывая неотступна.
Люди живут здесь знатных родов, короли, лорды,
Картин и стихов творцы, великие писцы.
Так прославлены, что слетелись демоны легионы, орды.
Дабы воззреть на ученых сего мира,
коих величают мудрецами,
когда они простодушные глупцы.
Любознательно следят,
каков закон они в безумье сочинят,
как еще придворных умилят.
В злате пышном утопают, драгоценны их кресты,
но не смогли их понести.
Власть признав за благодать,
во всесожжений царства пировали,
народы истребляли
Указав лишь пальцем, поставив печать,
царства покоряли,
бурьяном храмы поросли.
Не щадя ни кого,
тысячи имен на руках кровавых их зияют,
Расхитители они,
те пастыри черны,
и после смерти не умерщвлены пороки
Их, многие им верны, обмануты,
увы, не померкли
Вожди, не позабыты греховные труды.
Памятники возделаны повсюду,
затряслась земля,
и на части рассыпались кумиры, идолы.
Встал старец с колен и в мгновение судьбы,
стали под грудою камней погребены,
Башни рухнули и столпы,
они забыты, словно сироты.
Развалины о славе былой лишь возвещают,
в книгу смерти занесены.
Закончив свой обыденный удел,
мудрец уходить решил, но невольно бросил взгляд
На храм меньшой, что белее снега,
ярче звезд тот сиял, скромно, одиноко.
В окошко заглянул, две дюжины людей,
молясь, творили в душе нерукотворный свой обряд,
Скудный наряд, смирением наделены,
благодарят и молят Бога, свечи горят,
образы святых глядят добро или строго.
И только здесь тот недосягаемый покой,
искомый всеми.
Веру испытать решил мудрец,
обрушил на них все несчастья разом.
Стихии воспылали,
но что заповедано, то решено.
Напрасно он силу изливал,
не пошатнулся Божий дом, защищенные Отцом,
Не убоялись прихожане те,
и волос не упал с голов,
подсчитанный до рождения веков.
Обрадовался на это старец,
бороду седую почесал,
он не всесилен,
он лишь вассал.
Тленное превращает в тлен,
только вечное ему не подвластно,
душу не тронет он и не распорядитель он гробов,
Выполняет то, что велено ему,
созерцать дозволенное бремя.
Имя тому старцу – Время.
Вступительные слова перед вторым актом
Воззрите в зеркало, и там, кого увидите, в умилении полюбуетесь или разобьете отражение оскверненное собой. Вопрос, скорее утверждение. Нам внушают выбирать, судьба и мы ее творцы, выбор есть всегда, разные пути, ответвления, куда не взгляни, всюду мосты. Сейчас поведаю я вам о том, что не подвластно нам, рождаемся и видим свет, растем, ища ответ, почему таков я, почему серы мои глаза, почему я не красив, за что мне уродство ужасного лица, почему не выбирал, почему никто знак не подал, не рождайся, здесь тебя никто не ждал. Внешность свою не выбирал. И что теперь? Смириться? Довольны некоторые положением своим, другие не соглашаются с лихвой, слышим дикий вой, несправедливость осуждая. Тяжко бремя того кто отрицает, но сделать ничего не в силах. И голос, и душу сполна безумных мыслей с малых лет дарованы нам, и отказать мы не способны. “Одев однажды шкуру зверя, не обратишься в зверя ты” – сказал отшельник, власяницу колкую снимая. Обречены, то неизбежно; блажен тот, кто никогда в зеркале себя не видел, или в отражение воды. Легко смотреть со стороны. Вы польщены, так подумайте о том, в какую книгу каждый занесен, истинная личина наша в делах, в поступках наших. Подумайте, что есть красота, не ведаете, так я отвечу, способность видеть, и разве виновны вы, что вас не видят. Довольно парадизов обыденно порочных. Воззрите в зеркало, и там, кого увидите? Себя, и…