Она меня воскресила, голубыми лазурными глазами
или угольными волосами.
Ее взгляды воистину ужасали, словно розы расцветали.
В то время как окружение продолжало гнить.
* * *
Маркиз Парадиз:
Конечно, оставайтесь, покуда не рухнут сей каменные своды.
Мои подчиненные, теперь ваши слуги, мой замок, теперь ваш дом.
Так значит, мы с вами друзья по несчастью и видим приведенья.
К сожалению, им нипочем быстроходные годы.
Начинается дождь, вот-вот и грянет гром.
Но прежде чем мне вас покинуть, позвольте миледи, узнать ваше имя.
Анетта:
Анетта, но мое имя вам ничего не скажет,
ведь я не из богатых племен родов.
И никогда не видела красочных снов; благодарю.
Что высказали мне такую честь, но несу вам недобрую весть.
Я приплыла из мест,
где по ночам слышно только уханье пучеглазых сов.
Благодарю вас маркиз за кров, благодарю.
Мой путь был далек, и не мешало бы чего-нибудь поесть.
* * *
Реальность стала ускользать, наяву, иль мне приснилось.
В жизни не видел более бледно-идеального лица; о Господи,
Как ангелы твои прекрасны!
Дурман рассеян и что-то прояснилось.
Безмятежного сердца похитительница,
но ноги жалобно вопят – скорее уходи.
Как помыслы порочно страстны.
* * *
Маркиз Парадиз:
Откланяюсь, извольте, не стану больше вам мешать
И приглашаю гостью на скорую нашу встречу.
Или позвольте, я за вас отвечу, так вы согласны?
Простите, сегодня я слишком тороплив, не стану более спешить.
Все ваши благосклонные слова в душе своей отмечу,
Себе я больше не перечу, противоречия опасны.
Анетта:
До скорой встречи уважаемый милорд,
и пусть ваш характер горд,
Со временем смогу разбудить в вас нежные чувства.
И смогу обнять ваши мужественные плечи.
И пусть больше не пугают вас призраков подземных орд.
Им, как и нам, не хватает материнской ласки чувства.
До скорой встречи.
* * *
Последняя нота, закрыл за собою дверь,
но продолжала играть музыка, что ее голос.
Казалось, что теперь не покинет Анетт образ никогда.
И ожиданье томительно станет убивать.
Повстречав служанку, сию минуту направил ее к миледи, и приказал, чтоб с головы ее не упал даже волос.
Так было сказано и всем, подчиняться госте как никогда.
Деяния мои стали понемногу умиротворять.
Настала ночь, и этой ночью, я спал до утра словно мертвый.
Хотя я жив, а мертвецы, почему-то не искали в эти часы вражды.
Солнце выглянуло, сквозь облака, тусклое как всегда.
Спустился и пожелал я свидеться с Анетт,
но нет, ждал меня прием холодный.
Я постучал, но, увы, судьба не сжалилась на мои мольбы.
Ни дверь, ни засов, не желали говорить мне – входите, да.
* * *
Маркиз Парадиз:
Как такое могло случиться, ведь миледи обещала встречу и свиданье,
Зачем мне это очередное самоистязанье, Анетт, где ваше состраданье?
Но отчаиваться не стоит, завтра деву навещу.
Как могло так сердце любовью быстро воспламениться,
не видать ему прощенье.
Валентина очередное понуканье, где святое состраданье.
Но причитать не стоит, другой мир еще не раз я посещу.
* * *
Вот коридор, портреты рода, за каждым моим движением следят.
Глаза, крутясь словно компас, пронзают взгляды их насквозь.
Вот дядя, сжимает крепче трость, шепчет ругательства себе под нос.
Их ровный взор, туннели обреченности невольно сторожат.
Не мешает им паутина, ни зимняя изморозь.
Из-под морщин глядя, не пугает их старость, и смерти сонмы неотлагательных угроз.
Вот спальня, и там же кабинет.
Повсюду книги, клочки бумаги, чернила и безумие в образе поэта.
И у кого-то из тыквы выросла карета,
но, увы, это слишком сказочно для этой сказки.
И мой рассказ, не вымысел, вам подтвердит Анетта.
Тогда она стала для меня потерянным,
как я думал, навсегда, лучиком света.
Ну что ж, еще долго до рассвета, я продолжу,
не все истории могут быть кратки.
Сумерки; открыл книгу, внимательно читал.
Луна, взяла свою очередь правленья.
Танцевали свечи неповторимый одиночный вальс.
Полночь; прилег на спину, задумчиво мечтал.
И тут около двери спальни, увидел я ее,
неужели слуги не заметили исчезновенья?
Вздрогнули свечи, и стала видна в их танце фальшь.
Маркиз Парадиз:
Миледи, почему вы в столь поздний час, меня решили навестить?
Нет, я не говорю, что огорчен, но, безусловно,
вашим поступком я взволнован.