И его не стало, ведь судьба мне преподнесла счастье – любовная узда.
Теперь, отведите меня в храм.
Инквизитор:
Угрозы, они пусты, бессильны и глупы.
Похвально, ты решил исправиться и покаяться.
Так и быть позволю тебе сделать последнее приношенье.
Стражник! Ослабьте пруты
И отведите его в дом Господень, где грешники умиротворяются.
Надеюсь, уже там, произойдет божественное мщенье.
* * *
Тот добрый стражник, поверивший в слова маркиза,
Развязал его руки и повел прочь от судебных залов.
Ночь в городе постепенно растворялась,
и до рассвета оставалось всего лишь несколько часов.
Стражник и невольник, вскоре предстали перед храмом отца Фариза.
Отворили дверь, и вошел маркиз,
просто человек, без имен и названий, без чинов и санов.
За ним глухо скрипнул всего один засов.
Вокруг тихо, лишь изредка щелкают церковные свечи.
Покой, смирение и сострадание людским бедам.
Маркиз, подошел к святому лику и голову искренне склонил.
И словно чьи-то руки нежно опустились на его усталые плечи.
Молился он и просил, не о себе, а о других,
чтобы они не подчинялись бесам,
И о любимой, которую как будто с рожденья любил.
Маркиз Парадиз:
Господи, прости их согрешенья, ведь они не ведают что творят.
Прости Анетту, ведь она любовь моя, и она часть меня.
Услышь мольбы ничтожного человека; чудовища.
И пусть ангелы твои весь мир благословят.
Подарят небу свет; а я скоро предстану перед твоим истинным судом, и мне незачем просить за себя.
Ведь меня никогда не прельщали земные сокровища.
* * *
Дверь храма отворилась, и стражник велел следовать за ним.
Маркиз Парадиз перекрестившись,
повиновался людям, что с оружием в руках
Вели его за город, туда, где лишь изредка видели живых.
Тот честный стражник, попрощался,
обещая побороть свою жалость в облаках пенных вин.
Затем глухонемой эскорт, вступили на землю мертвых,
со страхом в каменных сердцах.
На клочок земли, где памятники
и деревья-стражи пней угловатых и кривых.
Виселица на ветру, тихо колыхалась,
словно пьяница держалась за воздух.
Маркиза Парадиза вели туда, и он стоял мертвенно бледный,
словно дух; были здесь
Тот тщеславный инквизитор, палач, что в маске комедианта.
Несколько стражников, злые духи, и конечно смерть – вечный друг.
Из уст людей лилась только грязь,
Но на самом деле их сердца высвобождали злость,
что сталась безвозвратна.
Глава VII
Я недостоин, ни одного лучика ее души и ни одной клеточки ее тела.
* * *
Он видел первые отблески рассвета.
Он слышал ангелов порхающие крылья,
и как поет небесный хор.
Он почувствовал, как его руки заново связали,
а на шею палач накинул петлю.
Затянув, невольно отпрянул; где же ты Анетта!
Кричал про себя людской пленник,
пытаясь выкрасть у времени несколько минут, словно вор.
А из глаз инквизиторов веяло беспощадною метелью.
Он видел, как палач подходит к механизму открывающий люк,
В пропасть бестелесных духов и губящих недугов.
Закрыл глаза.
Ожидание – самое тяжелое и долгое из всех мук.
Стало тихо, лишь ветер по привычке верещал;
не последовало знаков
От смерти, что должна была уже прийти,
и на голове оказался не терновник, а виноградная лоза.
Открыв очи, маркиз, созерцал свет души своей.
Он увидел чудо, бессмертного ангела, в одежде мрака.
Ее глаза были краснее мака, словно невинный и грешный плод.
Всё было для нее: леса, горы, города и тысячи морей.
Он увидел последнюю звезду на черном небосклоне Всевышнего ока,
Что светит лишь ему непрестанно целый год.
Анетта стояла перед любимым и их взгляды соприкасались,
Были красноречивее слов, ораторов, или книг.
Она сняла с него тугую петлю, развязала руки и нежно обняла.
Их души снова соединились,
И от смерти их разделял один лишь миг.
Анетта поднесла губы к его уху и ласково произнесла.
Анетта:
Благодарю, что меня дождался.
И по-прежнему желаешь быть со мною, с той,
Что причинила тебе только боль, и печаль усугубила.
Спасибо, что в объятья мои вернулся.
Ведь за нами всегда летает несчастий рой,
Ведь я тебя люблю, и всегда любила.
Маркиз Парадиз:
Печаль ушла, как познал любовь к тебе,
И еще я понял и всегда знал, что недостоин, ангела воплоти.
Мне следовало бы в лучший мир уйти, но нет,
Без тебя любовь моя, мне не будет места нигде.