— Нормальное название, — Тобирама внимательно рассматривал несколько маленьких зеленых росточков, пробившихся из треснувшего камня. — Биджу побери… что там могло прорасти? Этот камень был цельный!
Хаширама мог только пожать плечами.
Его новый талант, в этом пустынном мире развивавшийся с удивительной скоростью, был действительно странным. Хаширама не знал никого в клане, у кого была бы похожая способность, и Тобирама, более подробно изучавший историю Сенджу, не припоминал в свитках ничего, где упоминалось бы о власти над растениями…
— Похоже на вьюнок, — Мадара потыкал пальцем зеленые завитки. — Интересно, может ли оно зацвести.
— Это же чакра!
— Но это определенно живое растение. Пахнет, как растение, пускает сок… может, его и есть можно. Или оно ядовитое? — Тобирама задумчиво припомнил признаки ядовитых трав.
— Э, ты не вздумай действительно его есть! Я за тебя отвечаю! — напомнил Мадара. — Хотя, конечно, было бы неплохо… в смысле, если бы они оказались съедобными.
— Ну, это же чакра… — Тобирама огляделся. В ущелье, по дну которого когда-то бежала река, было прохладнее — сухой жар остался выше, там, куда падали раскаленные солнечные лучи. Здесь брат и тренировался — тренировал свой новый талант, заращивая камни этими странными лозами. Учих и брата он позвал, когда сумел вырастить растения, не рассыпающиеся в прах спустя минуту после того, как он переставал подавать в них чакру. И даже сумел сделать нечто вроде веревочной дороги к другой стороне ущелья — сейчас ее пробовал на прочность Изуна, зацепившись ногами и раскачиваясь на толстой лозе.
— Ну и как ты это сделал? Смешивал стихии? — предположил Тобирама, растирая в пальцах зеленый росток.
— Н-не уверен… я сначала просто медитировал, для контроля. А потом почувствовал, как у меня внутри будто что-то шевелится — как будто ногу отсидел. Я и попробовал этим шевельнуть, и у меня в руках трава выросла. Правда, распалась почти сразу, и… я тренировался, чтоб сделать еще.
— Странная штука. Ты уверен, что она не опасная?
— Откуда ж мне знать? — Хаширама развел руками. — Это вы два умника, а я этот… практик!
— Ты, вообще-то, будущий глава клана, — напомнил Мадара. — Так и будешь всю жизнь бегать, как генин?
— Если папаша от меня не отречется после этой истории… — старший Сенджу пожал плечами. — Впрочем, тогда я со спокойным сердцем пойду в ученики к какому-нибудь лекарю, или крестьянином стану — Основатель Ашура не гнушался на поле работать! Простите, конечно… но как подумаю, что вот мы вернемся, а ничего не изменилось, и опять война… хочется просто взять и уйти куда-нибудь в горы! Стать монахом и жить подаянием, — он вздохнул и опустил голову, положив ладонь на камень, который почти сразу же треснул и пророс тонкой лианой с мелкими темными листочками.
— Хм. Так, значит, ты не можешь точно объяснить, что делаешь для появления растений.
— Думаю, что примерно — могу. Это чакра, — Хаширама повертел пальцами. — Только какая-то странная чакра. Вроде моя… а вроде бы нет.
— Так или иначе, надо рыться в свитках, — подытожил Мадара. — И ты, вот что… с этой чакрой поосторожнее будь. А то еще сделаешь что-то не то, и сам цветами покроешься. Или плесенью какой-нибудь…
— Точно! — Тобирама полностью поддерживал старшего Учиху. Брат у него остался один, и не хотелось, чтобы тот погиб от собственной глупости.
— Э-эй! — донесся до них радостный вопль Изуны. — Хватит лапшу на палочки наматывать! Идем играть!
========== Часть 15 ==========
— А почему бы и нет? — вопросил старейшина Джиро. — Сильная куноичи, умелая целительница, красивая женщина, неплохо готовит, умеет вести хозяйство, и, насколько нам известно, любит вас, глава. Что вам не нравится?
— Она Учиха.
— Так это не дурная болезнь. Поженитесь — и станет Сенджу…
Буцума скрежетнул зубами и уткнулся лбом в кулаки. Аргументов для отказа у него не было — особенно, если учесть события прошлого года. Шиноби Земли показали разницу между привычной, почти ритуальной враждой, и войной на уничтожение… и Сенджу, и их соседи — не только Учиха, кстати — пострадали от их действий одинаково. Ведь сами-то кланы Земли проживали не здесь, и следовательно, на чужой земле могли развернуться во всю мощь, не опасаясь за свое снабжение. В таких условиях говорить о невозможности примирения с Учихами было глупо.
А уж теперь, когда благодаря Учихе оказался заключен жизненно важный для клана договор, вспоминать о вражде стало просто неприлично. И вот уже потянулись к солнцу будущего первые ростки — пока не союза, но мира. Старейшины обоих кланов слали друг другу письма, шиноби, встречаясь на узкой тропе, обменивались не техниками и кунаями, а почти дружелюбными кивками, и даже иногда — сведениями. Глава клана Сенджу бранился, но под натиском своих старейшин и грядущих выгод смирялся, а сестра главы Учиха ждала, по-прежнему прислуживая госпоже, рассказывая ей сплетни и новости, и порой пела печальные песни о любви.
История шла своим путем, текла, как ручей по руслу, и немногие догадывались, что ее течение ограничено, как вода в бамбуковых желобках. Садовник умело выгнул их для полива, провел к искусственному водопаду, поставил цукубаи… но кто он, этот садовник? Иные полагали, что историю вершат владыки земель и полководцы, иные — что миром правят разум и хитрость министров и придворных дам, некоторые усматривали во всем игры могущественных кланов… и конечно же, многие верили, что все вершится по воле Неба.
Кто знает, где истина? История — подобно ручью, составленному из многих тысяч капель, сплетается из многих тысяч воль. И порой находится тот, кто перенаправит ручей в нужную ему сторону… но его ли это воля, или он сам — орудие в чужих руках?
Дети, играющие среди выжженных солнцем скал, не задумывались об этом.
— А было бы здорово, если бы помирились не только наши кланы, а вообще все-все! — Хаширама развел руками, словно стремясь охватить всю эту предполагаемую толпу. — И все бы жили в одной деревне…
— Такая деревня полстраны займет, — невнятно из-за разбитой губы проговорил Мадара. — Невозможно.
— Но все равно было бы здорово… представьте, сколько разных кланов, сколько у них способностей… вот если, например, в одной команде на миссии есть Сенджу, Учиха и Хьюга…
— То второй и третий немедленно переругаются из-за того, кто более достоин зваться благородным, а Сенджу сядет под деревом и станет медитировать на падающий лист. Ты бы еще этих собаколюбов Инудзука предложил…
— А почему нет? — Хаширама обиделся за свою идею. — У Инудзука знаете, какой нюх? Если что-то найти, то лучше них никого нет!
— А знаешь, сколько есть средств, отбивающих запах? Не говоря уже о том, что многие опытные и сильные шиноби сами по себе не пахнут — чакра влияет.
— Опытные и сильные не под каждым кустом встречаются.
— Все равно глупая идея. Мы и свои два клана не знаем, как помирить… — уже произнося это, Мадара понял — зря. Не было лучшего средства подстегнуть Хашираму, чем сказать, что его очередная выдумка глупа и безнадежна. О, Ками!
— Ты же помнишь, что мы решили: силой в союз никого не тащить?
— Конечно! Но ты подумай: если в деревне живет много кланов с разными способностями, они могут выполнять все заказы! На защиту, на атаку, на лечение, поиск пропавшего, на шпионаж, на кражу… если один клан силен в чем-то одном, то в другом он часто слаб — а если в команде будут шиноби с разными способностями…
— Как ты сделаешь так, чтобы те, кто столетия был врагами, не перерезали друг друга? — раздельно спросил Мадара, и Хаширама сник.
— Ну… надо сделать так, чтоб все видели: дружить лучше.
— Выгоднее, — тяжело вздохнув, поправил Учиха. — И даже если чудо случится, все кланы все равно не помирятся. Кто-то упрется, кто-то просто слишком далеко живет, чтоб переселиться в твою деревню, а кто-то может захотеть сделать свою, а не присоединяться к нам…