— Дорога в тысячу ри начинается с первого шага! — выкрикнул Сенджу и вскинул кулак. — А первый шаг мы уже сделали! Скажи, когда мы отсюда выберемся, и если наши кланы будут по-прежнему воевать, мы ведь не станем враждовать друг с другом? И постараемся примирить наших родных…
— Постараемся, — подтвердил Учиха. У него, если говорить прямо, голова была занята совсем другими мыслями — не о грядущей мечте, только что развившейся до совершенно невероятного состояния, примирения всех со всеми, а о том, что происходит прямо сейчас.
Он нашел тропу из пустыни. Отыскал особенным чутьем. Он мог вывести их назад, мог сам выйти на разведку… но что-то удерживало. Что-то, как прочная нить, привязало к раскаленным скалам, к пещерному мраку, к размеренному и спокойному темпу тренировок, к множеству интересных свитков, которые он разбирал с Тобирамой, к еде каждый день — продуктовые склады были огромны, и могли бы кормить их всю жизнь…
И так не хотелось назад — в бойню, в кровь, ненависть и страх…
Прошлой ночью он думал об этом. Вспоминал — придется вернуться. Они нужны кланам, и сидение здесь — не просто так. Не способ сбежать… это время, за которое отец должен разрешить какие-то свои планы, время, которое не подарено им просто так — они должны тренироваться и становиться сильнее… чтобы их общая мечта получила шанс стать реальностью… они должны вернуться. И когда он это осознал, когда представил, что их ждет — снова кровь и смерть, снова потери, вновь безнадежный бой против вражды, старой, как горы…
Мадара снова вздохнул, прикрывая глаза. Новое томоэ… он стал сильнее, так внезапно, неожиданно и странно, не в бою… но какая разница? Так случилось — и это хорошо. Хаширама не пойдет один по своей дороге.
***
Тревожное выдалось лето.
Дайме Земли и Огня обменивались послами, говорили о мире — но между тем всякому было понятно, что пока не решено, кто сильней, ни о каком мире речи быть не может. В обрамлении благостных слов таились скрытые угрозы…
Скверной была и погода. Ветер с моря налетал ураганами, принося холод и секущий ливень, суля неурожай. Для шиноби, и без того истощенных войной, это были дурные знаки.
У знатных господ также хватало забот. Интриги, союзы, вражда, торговля, придворная жизнь… но для них эта жизнь во многом была игрой со множеством сложных правил. Что им до тех, кто таится в тени, кто идет убивать и умирать по их приказу?
Шиноби вооружаются: война не потухла, она разгорается вновь, и искры пожара коснутся многих, лишь живущие на дальних островах и в самых далеких землях не поучаствуют в грядущем представлении. Это дайме могут воевать друг с другом вдвоем или втроем — великих стран мало. Война шиноби же, это война всех со всеми и каждого клана против всех прочих, несмотря на союзы…
Сэнгоку дзидай, Великая война. Великие жернова, перемалывающие жизни…
Она перемалывает в маленькой ступке жемчуг, чтобы сделать белила для госпожи, и улыбается своим мыслям. Она ждет: терпеливо, как ждала долгие годы…
Она ведет охоту на опасную дичь.
========== Часть 16 ==========
Это убежище строили Сенджу — надежно укрытый лаз среди корней старого дерева, случайно не наткнешься. Правда, сейчас оно служило укрытием для пары Учих, одного Хьюги, одного Шимура и трех совсем мелких Яманака — их родители погибли, а дети не смогли дойти до клана, на пути пролегла линия боев.
Первыми с детьми поделились Учиха, выделив теплый плащ. У Хьюги нашелся сбор трав от простуды, Шимура решил не тащить назад в клан припасы на долю своих погибших напарников…
Спустя некоторое время шиноби расползлись по разным углам для отдыха. Все были слишком измотаны, чтобы вспоминать старые счеты — хватало новых бед… холод, голод, война — те, кто прежде враждовал, по случайности столкнувшись, решили объединиться. Они уже исполнили свои миссии, и возвращались домой — им нечего было делить…
И как-то так оказалось, что в выстывшем земляном мешке Хьюга в конце концов придвинулся плечом к Шимуре, а мелкие Яманака подползли к Учихам, чья огненная чакра немного сушила и прогревала воздух вокруг них.
Старые фуиндзюцу стерегли их сон. Своих соседей шиноби не опасались — не то было время, чтобы счеты сводить. Кланы Земли, сильные и многолюдные, хотели не союзов, а лишь свободной земли — да еще чужих тайн и кровных способностей. И хотя убежище было укрыто надежно, шиноби не засыпали крепко, помня, что они не в родных селениях. Опасность всегда рядом…
И когда, уже ближе рассвету, вполглаза дремлющий Хьюга вдруг напрягся, сдвигаясь в сторону, неосознанно поднимая руки в боевое положение своего семейного стиля… сразу же вскинулись и его сосед-Шимура, и Учиха, и дети Яманака. Замерли, вслушиваясь — но никто не рвался внутрь, и даже не шагал наверху, над убежищем. Тихо, холодно и спокойно…
Но Хьюга до боли напрягал глаза, всматриваясь куда-то в стену…
Один из Учих плавно взмахнул рукой, привлекая внимание, на пальцах изобразил вопрос. Хьюга молча поднял открытую ладонь: «ждите». И все снова замерли в тишине.
Прошло довольно много времени, прежде, чем белоглазый расслабился, глубоко вздохнул, помассировал лицо, опустив голову.
— Оно ушло, — тихо объяснил он. — Что-то странное было рядом.
— Опасное? — уточнил Шимура.
— Не знаю. Никогда не встречал такого. Прошло рядом и ушло куда-то… туда. Под землей.
Шиноби понимающе переглянулись. Странное и незнакомое в их мире с вероятностью девяносто девять из сотни было опасным.
— Разведывательная техника?
— Мне показалось, что оно живое, — Хьюга пожал плечами.
— Призывной зверь, возможно? Крот или змея…
— Нет, точно не зверь. Оно на растение было похоже… не понимаю. Не могу разобраться…
— Ладно, — Шимура поднялся с места. — Что бы это ни было, надо отсюда уходить. Наши земли лежат по соседству — пройдем вместе? — обратился он к Хьюге.
— А мы, пожалуй, проводим мелких, — тут же сказал один из Учиха. — Нам по пути.
В молчании они выбрались на поверхность — выход уже заносило снегом. Хьюга еще раз осмотрелся своими глазами, а после он и Шимура, не прощаясь, сорвались на легкий бег. Один из Учиха подхватил на руки самого младшего из Яманак, и переглянувшись, шиноби направились в противоположную сторону. Дети молчали, опасаясь разозлить нежданных благодетелей; молчали и взрослые.
«Как ты думаешь, это то, о чем предупреждала госпожа Сэй?» — спросил один, набросив на другого гендзюцу.
«То или не то, а доложить надо», — отозвался другой, поудобнее перехватывая малыша.
***
— Не надо убеждать меня в своей великой любви, — сухо говорит Буцума Сенджу. — Я согласился на это лишь ради клана.
— Ваша жертва достойна всяческого уважения, Сенджу-доно, — с мягкой улыбкой отвечает красивая молодая женщина. — А теперь давайте обговорим детали.
Она не пытается казаться своей, придя на заключение межкланового договора в традиционной одежде Учих. Она держится спокойно и просто, со скромностью, подобающей женщине, и с достоинством, подобающим сестре главы клана и одной из сильнейших куноичи. Она с удовольствием обсуждает с целителями Сенджу различные рецепты и хитрости, вставляет несколько толковых замечаний в разговор бойцов, забавляет детей, создавая маленькие легкие огоньки, и вежливо, но непреклонно заворачивает всех, кто хочет поговорить о чувствах.
Правда ли: что она — любит?
Глава клана Сенджу угрюм и мрачен. Недавно он снова ввязался в бой, и снова был ранен; он мало заботится о защите с тех пор, как погибли двое его детей. Старейшины клана встревожены — прямая линия потомков Ашуры грозит прерваться. Многие не очень довольны союзом с давними врагами, но согласны и на Учиху, лишь бы она родила сыновей.
А сам жених явно жалеет, что не может провалиться сквозь землю и покинуть дурацкое сборище. И удивленно косится на свою невесту, когда до него доносится тихий голос: «потерпите. Осталось совсем немного…»