[165] В журнале «Театр» этот материал опубликован в несколько сокращенной редакции. Здесь приводится полная стенограмма.
[166] Немирович-Данченко имеет в виду Московское филармоническое училище, где вел с 1891 г. по 1901 г. драматические классы. Отсюда пришли в Художественный театр ученики Владимира Ивановича: О. Л. Книппер-Чехова, И. М. Москвин, М. Г. Савицкая, Е. П. Муратова, М. Л. Роксанова, Н. Н. Литовцева, С. В. Халютина и др.
[167] Любительский спектакль, о котором рассказывает здесь Немирович-Данченко, — «Гражданский брак» Чернышова (лето 1877 г.). Среди любителей, участвовавших в этом спектакле, был и А. И. Сумбатов-Южин, с которым Владимир Иванович всю жизнь был связан дружбой.
[168] Градов-Соколов Леонид Иванович (1846 – 1890). Он первым посоветовал студенту-любителю Немировичу-Данченко всерьез идти на сцену. Позднее, в Москве, об этом же настойчиво говорил с Немировичем-Данченко выдающийся актер Малого театра Правдин. Вскоре открылась и реальная возможность последовать этим авторитетным советам: антрепренерша Казанцева предложила Владимиру Ивановичу вступить в труппу своего театра в Ростове-на-Дону. После долгих, серьезных раздумий он решил отказаться от предложенного ему договора и, сыграв еще несколько любительских спектаклей, никогда уже больше не возвращался на сцену.
Однако, не сделавшись профессиональным актером, Немирович-Данченко на всю жизнь сохранил в себе особое дарование, которое сам иногда называл своей «внутренней актерской потенцией». Это дарование составляло одну из ценнейших особенностей его режиссуры. Оно не только проявлялось в его замечательных репетиционных «показах» актерам того или другого куска роли, но и в его способности от начала до конца работы над пьесой почти сливаться с исполнителем в глубоком проникновении в образ, ощущать лично, непосредственно все, что мешает и что помогает сценическому созданию. «Если судить по его показываниям на репетиции, он — прирожденный актер, который лишь случайно не специализировался в этой области» (К. С. Станиславский, «Моя жизнь в искусстве», стр. 318.)
[169] «Трудовой хлеб» А. Н. Островского — спектакль молодежи МХАТ — был поставлен на сцене филиала МХАТ (1 января 1940 г.). Режиссеры А. Н. Грибов и Н. А. Подгорный, руководитель постановки В. Г. Сахновский. С молодыми актерами было проведено 217 учебных занятий и 112 репетиций.
[170] Комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума» была заново поставлена Вл. И. Немировичем-Данченко (режиссер — Е. С. Телешева, художник — В. В. Дмитриев) 30 октября 1938 г., к 40‑летнему юбилею МХАТ. Это была четвертая сценическая редакция «Горя от ума» в Художественном театре. Впервые комедия была поставлена К. С. Станиславским и Вл. И. Немировичем-Данченко в 1906 г., а затем дважды возобновлялась — в 1914 г. и в 1925 г.
[171] Как раз в это время в театре началась работа над пьесой А. П. Чехова «Три сестры». (Ред.)
[172] На репетициях Вл. И. Немирович-Данченко часто подчеркивал критический реализм Островского, сатирико-изобличительную направленность его творчества. Не случайно поставленная Немировичем-Данченко еще в 1910 г. пьеса Островского «На всякого мудреца довольно простоты» {418} была воспринята значительной частью критики и зрителей Художественного театра как современная сатира, заставившая враждебно насторожиться реакционную прессу.
[173] «Блокада» — пьеса Вс. Иванова — была поставлена на сцене МХАТ 26 февраля 1929 г. Режиссеры — И. Я. Судаков, Вл. И. Немирович-Данченко.
[174] В одной из бесед с молодыми актерами Художественного театра Владимир Иванович говорил: «… При всей великолепной энергии и внимании, которые вы отдаете вашим работам в театре, — таким неблагодарным, как участие в народных сценах, — мне кажется, вы недостаточно используете эту вашу работу для себя. Для театра достаточно используете, а вот для себя — нет. (Может быть, это не относится ко всем, но все же к некоторым из вас.) Еще когда я был преподавателем Филармонического училища (теперешнего ГИТИС) и мечтал о своем театре, я считал, что школа не может обойтись без театра, что школьники должны быть всегда в театральной атмосфере и участвовать в так называемых народных сценах. Это первая ступень, когда вы еще свободны от большой ответственности исполнителя роли и вместе с тем каждый день на глазах у публики можете проиграть для себя целую роль, проверяя на сцене свое самочувствие, свои физические действия, свое сквозное действие, свое проявление зерна спектакля и т. д. И вот это надо проделывать с очень большим вниманием. У вас должно быть самочувствие исполнителя большой роли. И вы должны ее играть незаметно для публики, чтобы приучить свой организм к исполнению всех актерских задач. Мне кажется, что к этому нужно относиться серьезно в своих же собственных творческих интересах».
[175] Осенью 1943 г., во время Великой Отечественной войны, решением советского правительства при МХАТ была создана Школа-студия имени Вл. И. Немировича-Данченко с актерским и постановочным факультетами.
[176] Стенограмма находится в Музее МХАТ. Не была выправлена Вл. И. Немировичем-Данченко.
[177] Rйpйter — повторять. (Ред.)
[178]
[179] Спектакль «Земля» (пьеса Н. Е. Вирты, написанная по мотивам его романа «Одиночество») был поставлен в Художественном театре 5 ноября 1937 г., к 20‑летию Великой Октябрьской социалистической революции. Режиссеры — Л. М. Леонидов и Н. М. Горчаков; художник — В. Ф. Рындин.
[180] «Из прошлого». Глава десятая. (Отрывок.)
[181] Статья «Лицо нашего театра» была издана в декабре 1942 г. на правах рукописи, стеклографически, в количестве 300 экз. для распространения внутри Гос. Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко и в 1946 г. напечатана в «Театральном альманахе» ВТО, книга 3 (5).
[182] Слияние коллективов Оперного театра имени К. С. Станиславского и Музыкального театра имени Вл. И. Немировича-Данченко в единый Гос. Музыкальный театр имени народных артистов СССР К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко произошло 1 сентября 1941 г.
[183] «Запрещаю». (Ред.)
[184] Либретто к опере Т. Н. Хренникова «В бурю» написано А. М. Файко и Н. Е. Виртой по роману Н. Е. Вирты «Одиночество». Новый текст для «Травиаты» Верди в постановке Музыкального театра имени Немировича-Данченко принадлежит поэтессе Вере Инбер.
[185] Записка составлена в 1938 г. в связи с намерением Немировича-Данченко провести в Музыкальном театре углубленное обсуждение творческого метода его актеров. На рукописи, хранящейся в Музее МХАТ, надпись Владимира Ивановича: «П. А. Маркову — для составления опросного листа, о котором я ему уже говорил при совещании с артистами-певцами Музыкального театра». Печатается впервые.
[186] Статья «Любовь Яровая» была написана Немировичем-Данченко {419} перед самым выпуском спектакля в МХАТ (премьера состоялась 29 декабря 1936 г.). 27 декабря статья была напечатана в газете МХАТ «Горьковец» и в газете «Вечерняя Москва».
[187] Немирович-Данченко, очевидно, имеет здесь в виду часть театральной критики, которая в те годы, прикрываясь «левыми» псевдореволюционными фразами, скрывая под ними свою эстетско-формалистическую сущность, по любому поводу упрекала МХАТ в чрезмерном «психологизме» и «бытовизме», а на самом деле пыталась задержать последовательное движение театра по пути социалистического реализма.
[188] Роль Любови Яровой в спектакле МХАТ исполняли К. Н. Еланская и В. Н. Попова. (Ред.)
[189] Роль Ярового исполнял Б. Г. Добронравов. (Ред.)
[190] Роль Пановой играла О. Н. Андровская. (Ред.)
[191] Об этом подробнее — в статье об «Анне Карениной», стр. 280.
[192] Письмо режиссеру спектакля «Любовь Яровая» написано Вл. И. Немировичем-Данченко в начале сентября 1939 г., т. е. спустя почти три года после премьеры. Оно является одним из ценных свидетельств того постоянного, пристального внимания, с которым Владимир Иванович относился к сценической жизни спектаклей Художественного театра. Сколько бы лет ни шел спектакль на сцене МХАТ, он не переставал интересовать его, вызывая в нем все более глубокие требования к актерам и режиссуре. Владимир Иванович любил приезжать на «старый» спектакль неожиданно, иногда запрещая сообщать актерам о своем приезде, садился на приставной стул с правой стороны бельэтажа, смотрел одно-два действия и так же незаметно уезжал из театра. В других случаях он смотрел спектакль от начала до конца, сидя на своем обычном месте, в 8‑м ряду партера, или в ложе дирекции. Тогда он сообщал свои замечания режиссерам тут же, в антрактах, а в ближайшие дни вызывал их к себе или сам собирал исполнителей для беседы в репетиционном фойе. Все это он считал необходимым не только для сохранения текущего репертуара театра на однажды достигнутой художественном уровне, но и для того, чтобы постоянно углублять задачи спектакля, помогая творческому росту исполнителей, особенно молодежи.