Он искал в этой работе новых творческих путей для воплощения советской драматургии на сцене МХАТ. Он требовал от актеров и режиссеров большей смелости, мужественности и глубины восприятия задач, поставленных перед театром самой современной жизнью («Я боролся со сниженностью задач, тона, сценического поведения, с “простецкостью”, — читаем мы в одной из стенограмм репетиций. — Я говорил: не бояться больших идей, больших слов!»). Осознание этих задач коллективом театра в процессе работы над пьесой, затрагивающей волнующие темы современной действительности, казалось Владимиру Ивановичу чрезвычайно важным. «Половчанские сады» были одним из тех спектаклей, в которых он искал и намечал путь дальнейшей борьбы за органическое сочетание в искусстве театра глубокой идейности и жизненной правды с поэзией больших, героических чувств.
[223] Вступительная беседа с актерами перед началом репетиций пьесы «Три сестры» характерна для первого этапа работы Немировича-Данченко над спектаклем. Задача таких бесед всегда, и особенно в последние годы жизни, заключалась для него в том, чтобы поделиться с исполнителями своей основной мыслью о пьесе, своим отношением к автору, его идеям и художественной палитре. Обычно уже в первой беседе о пьесе Владимир Иванович намечал ее идейное «зерно» и «сквозное действие», но делал это всегда осторожно, оговариваясь, что предлагаемое им может еще измениться или углубиться в процессе дальнейшего «вживания» в пьесу. Он никогда не выходил к актерам — участникам спектакля с готовым режиссерским планом, а тем более — с установленной трактовкой отдельных образов. Он предпочитал набрасывать исполнителям контуры своего видения пьесы в целом и заражать их своим ощущением атмосферы будущего спектакля. Но в та же время считал совершенно необходимым с самого начала работы отчетливо представлять себе ее идеологическую направленность и ее основной поэтический колорит, идущий от стиля автора. Определив главное направление предстоящей работы, Владимир Иванович впоследствии постоянно возвращался к этим своим мыслям, но уже в процессе совместной работы режиссера с актером, от которой он ждал предельно глубокого творческого постижения и зерна, и сквозного действия, и «сверхзадачи» спектакля.
{422} В последнее время, начав работу над пьесой («Враги», «Любовь Яровая», «Горе от ума», «Три сестры»), он обычно на некоторое время отходил от нее, предоставляя помогавшему ему режиссеру руководство репетициями. Когда что-то уже было наработано, Владимир Иванович просматривал сделанное без него, давал развернутый анализ достижений и неудач и с этого момента уже включался в репетиционную работу непосредственно, вплоть до выпуска спектакля на сцену.
В Музее МХАТ хранятся 54 стенограммы репетиций «Трех сестер», проведенных под его руководством, начиная с публикуемой здесь вступительной беседы и кончая первыми генеральными репетициями нового спектакля. Впервые беседа напечатана в «Ежегоднике МХАТ» за 1943 г. Текст был подготовлен к печати при жизни Владимира Ивановича, по его личным указаниям.
[224] Пьеса А. П. Чехова «Три сестры» впервые была поставлена Художественным театром 31 января 1901 г. Режиссеры: К. С. Станиславский, Вл. И. Немирович-Данченко, В. В. Лужский. Художник — В. А. Симов. Исполнители первых представлений, составившие прославленный ансамбль этого спектакля: В. В. Лужский — Андрей Прозоров, М. Г. Савицкая — Ольга, О. Л. Книппер — Маша, М. Ф. Андреева — Ирина, А. Л. Вишневский — Кулыгин, М. П. Лилина — Наташа, К. С. Станиславский — Вершинин, А. Р. Артем — Чебутыкин, В. И. Качалов — Тузенбах, Л. М. Леонидов — Соленый, И. М. Москвин — Родэ, И. А. Тихомиров — Федотик, М. А. Самарова — Анфиса, В. Ф. Грибунин — Ферапонт.
[225] Пьеса Н. Ф. Погодина «Кремлевские куранты» была поставлена Художественным театром 22 января 1942 г. Репетиции вели первоначально Л. М. Леонидов и М. И. Кнебель. С 12 января 1941 г. в работу вступил Вл. И. Немирович-Данченко, который придавал большое значение содружеству талантливого драматурга Погодина с Художественным театром. Им было проведено 38 репетиций, а также ряд просмотров эскизов и декораций художника В. В. Дмитриева. Завершалась работа над «Кремлевскими курантами» без Владимира Ивановича, во время пребывания театра в Саратове; здесь с помощью Н. П. Хмелева спектакль дорабатывала М. И. Кнебель. Особое внимание Вл. И. Немировича-Данченко в процессе репетиций, проходивших под его непосредственным руководством, естественно, было сосредоточено на сценах, в которых драматург и театр стремились творчески воплотить образы гениальных вождей революции — Ленина и Сталина С непримиримой настойчивостью, с огромным увлечением и темпераментом вел Владимир Иванович эти репетиции, добиваясь от исполнителей предельной мужественности и мобилизации всех творческих сил для выполнения этой ответственнейшей задачи. Подхватывая и развивая каждую отдельную удачу актеров, он редко оставался вполне удовлетворен результатами работы. Он выдвигал все новые и новые требования к себе как режиссеру и ко всем участникам репетиций. Так, работая с А. Н. Грибовым над сценами, в которых действует по пьесе Ленин, он добивался органического внутреннего сочетания в этом образе предельной человеческой простоты и искренности с качествами гениального пламенного вождя революции, величайшего государственного деятеля, вдохновенного преобразователя мира. Утверждая именно эти качества как главнейшие, он боролся с малейшим снижением их, с любым проявлением сентиментальности или ложной мелкой «простоты». «Наладить свое актерское существо на то, что вдруг глаза засверкают огнем — сжигающим, но и созидающим. Тут никакой сентиментальности! Самое страшное: Ленин — и сентиментальность. А нам нужен пламенный вождь. Без этого образ Ленина никак не приму!» — говорил он актеру.
Спектакль «Кремлевские куранты» в конечном итоге далеко не полностью {423} воплощал эти стремления Вл. И. Немировича-Данченко. Образ Ленина на сцене МХАТ не был таким, каким он представлялся на репетициях Владимиру Ивановичу и исполнителю роли — А. Н. Грибову. Воплощению замысла препятствовали существенные недостатки пьесы, в которой автор придает преувеличенное, обобщающее значение теме восстановления кремлевских курантов и в то же время недостаточно глубоко раскрывает грандиозный смысл и масштаб государственной деятельности Ленина, в частности — гениального ленинского плана электрификации. Эти недостатки пьесы не были преодолены театром и не могли не отразиться на исполнении А. Н. Грибовым роли Ленина.
В Музее МХАТ хранятся все стенограммы репетиций спектакля «Кремлевские куранты», проведенных под руководством Вл. И. Немировича-Данченко. Отрывки из двух стенограмм (от 5 и 7 марта 1941 г.), впервые публикуемые в настоящем сборнике, отчасти отражают те творческие искания и требования, которые были характерны для этой его работы.
[226] А. Н. Грибов — исполнитель роли Ленина. (Ред.)
[227] К. М. Бабанин — исполнитель роли Рабочего.
[228] Замечания Вл. И. Немировича-Данченко по спектаклю «Последние дни» («Пушкин») впервые опубликованы в «Ежегоднике МХАТ» за 1943 г. Отбор стенографических записей и предварительная подготовка их к печати были выполнены Н. В. Минц.
Пьеса «Последние дни» («Пушкин») М. А. Булгакова была поставлена режиссерами В. Я. Станицыным и В. О. Топорковым 10 апреля 1943 г. Художник спектакля — П. В. Вильямс.
Вл. И. Немирович-Данченко впервые увидел этот спектакль весной 1943 г. на одной из черновых генеральных репетиций, после которой он провел несколько бесед с режиссурой и встреч с исполнителями. Они происходили частью на квартире у Владимира Ивановича, частью в театре. Таким образом, Владимир Иванович принял участие в выпуске спектакля, — это была его последняя режиссерская работа в Художественном театре.
Выпуская любой спектакль в Художественном театре, Немирович-Данченко работал с актерами и режиссерами глубоко своеобразно — он ставил перед собой особые задачи, которые отнюдь не исчерпывались исправлением или украшением данной постановки. В подобных работах он сравнительно мало времени уделял отделке деталей и поискам дополнительных красок. Его волновало и увлекало другое. Казалось, особенно в последние годы, что Владимир Иванович как бы пользовался случаем по каждому частному поводу «зацепить», как он говорил, некоторые общие основы актерского творчества, казавшиеся ему особенно важными для углубления задач и мастерства Художественного театра, актера МХАТ. Бывало так: посмотрев сцену или даже не досмотрев ее до конца и начиная разговор с исполнителем, Владимир Иванович как бы становился на его путь в пьесе и шел с ним по этому пути. Он заставлял себя самого и актера вновь понять и ощутить место данного лица в общем замысле спектакля, его место по отношению к главной идее пьесы, основную направленность роли, которую он не позволял засорять никакими мелкими психологическими «правдами» и мелко-житейскими подробностями (его любимое выражение было: «Куда направлен ваш темперамент?»). Возвращая актера иногда чуть ли не перед самым выпуском спектакля вновь и вновь к исходным точкам его сценической жизни в данной пьесе, Владимир Иванович зорко проверял его целенаправленность от начала до конца спектакля. И часто оказывалось, что после занятий с ним актеру открывались более широкие и заманчивые возможности, чем уже достигнутые и осознанные и что новый пересмотр роли сулил актеру большее творческое удовлетворение.