Но самая большая ценность этих встреч для актеров заключалась в том, что замечания Владимира Ивановича, как будто касавшиеся {424} именно данной роли и только данного спектакля, на самом деле приобретали гораздо более широкое значение, незаметно охватывая в живом синтезе важнейшие элементы работы актера над образом. Именно поэтому его беседы на репетициях потом на долгие годы служили основой для дальнейших поисков его учеников.
Владимир Иванович никогда не говорил актеру отвлеченно-теоретически ни о «зерне» образа, ни о «втором плане» роли, т. е. о том, что таится для актера за ее текстом и что составляет и полноту, и непрерывность, и целеустремленность сценического действия. Все это возникало в его занятиях с актерами, как казалось, само собой, но, в сущности, по его требовательному желанию, по его глубоким намекам, по его необыкновенно точным, то есть в самое существо образа нацеленным «наводящим вопросам», по отдельным черточкам его режиссерского «показа», который никогда нельзя было актерски скопировать, но который часто одной какой-нибудь разительной деталью вдруг освещал актеру весь образ.
Раскрытие в образе его основной сущности — «зерна» и «второго плана», умение актера в простом жизненном поведении раскрывать сложную и глубокую внутреннюю жизнь образа — это Владимир Иванович ценил в актерском творчестве выше любого виртуозного мастерства. В этом он видел особенность актерского искусства Художественного театра. Когда зритель смотрит спектакль, говорил Владимир Иванович, он хочет за внешним поведением актера разгадать ту сложную внутреннюю жизнь, которой он наполнен. Эта сложная внутренняя жизнь, этот «груз», который актер должен нажить в себе с помощью особой направленности мысли, фантазии и темперамента, — для него самое важное содержание актерского творчества.
Публикуемые материалы представляют собой отрывки стенографической записи занятий Немировича-Данченко с исполнителями и режиссерами спектакля «Последние дни». Они взяты из нескольких стенограмм, не выправленных Владимиром Ивановичем. Из характеристик отдельных образов отобраны лишь некоторые фрагменты, наиболее поддающиеся расшифровке, несмотря на очевидное несовершенство записи. В процессе репетиций многие персонажи пьесы были характеризованы Владимиром Ивановичем значительно шире и полнее.
Читая эти и другие стенограммы репетиций Немировича-Данченко, вообще необходимо иметь в виду, что в них зафиксированы только некоторые моменты его режиссерской работы, причем отсутствуют такие порой важнейшие ее стороны, как своеобразный режиссерский «показ», жест, интонация, столь важные в работе режиссера с актерами, наконец, самая последовательность его режиссерских указаний и требований.
В связи с основными мыслями, высказанными Владимиром Ивановичем во время выпуска спектакля «Последние дни», нужно иметь в виду своеобразный замысел пьесы М. А. Булгакова. Как известно, в пьесе отсутствует персонифицированный образ самого Пушкина. Но, несмотря на то, что его нет среди действующих лиц, он должен быть, по мысли автора, постоянно ощутимым, главным героем спектакля. Пафос спектакля — в торжестве бессмертного гения Пушкина, в той народной любви, которая окружает имя поэта, затравленного светским обществом во главе с венценосным жандармом Николаем I. В пьесе, хронологически охватывающей последние месяцы жизни Пушкина, действуют его друзья, среди которых мы видим не только его преданного слугу Никиту, поэта Жуковского, лицейского товарища Данзаса, Александру Гончарову, но и прогрессивную демократическую молодежь столицы, стекающиеся к дверям его квартиры на Мойке народные толпы, потрясенные и возмущенные безвременной гибелью поэта. Им противостоит клика врагов Пушкина, возглавляемая Николаем I и его сатрапами из III Отделения «собственной его величества канцелярии». Среди врагов {425} Пушкина, охваченных страхом и ненавистью к его свободолюбивой лире, — аристократический проходимец Петр Долгоруков, реакционный поэт и драматург Кукольник, законодатель литературных репутаций самодур Салтыков, жандарм Дуббельт, светский убийца — Дантес. За каждым шагом поэта неусыпно следит приставленный к нему сыщик Битков — персонаж, вымышленный драматургом, но вполне правдоподобный для реального окружения Пушкина. Для сквозного действия пьесы важно, что даже этот профессиональный шпион, запоминая наизусть «по должности» пушкинские строфы, невольно проникается сознанием бессмертия поэта, всенародная слава которого не подвластна его гонителям.
[229] Школа-студия имени Вл. И. Немировича-Данченко при МХАТ СССР имени Горького была открыта осенью 1943 г.
[230] В. Я. Станицын — режиссер спектакля и исполнитель роли Жуковского. (Ред.)
[231] Битков в пьесе «Последние дни» — домашний шпион, приставленный к Пушкину III Отделением. В последней картине сопровождает гроб Пушкина. (Ред.)
[232] Воспоминания Вл. И. Немировича-Данченко о Г. Н. Федотовой были напечатаны в качестве вступительной статьи к книге Георга Гояна «Гликерия Федотова» (изд. «Искусство», М.‑Л., 1940).
[233] Характеристика Г. Н. Федотовой и М. Н. Ермоловой, а также вообще Малого театра 80 – 90‑х гг. дана Вл. И. Немировичем-Данченко ранее, в книге «Из прошлого», в связи с воспоминаниями о постановке его пьес.
[234] Пьеса А. Суворина и В. Буренина «Медея» шла на сцене Малого театра в 1883 г.
[235] В период между 1882 и 1901 гг. Вл. И. Немирович-Данченко написал одиннадцать пьес: «Шиповник» (1882 г.), «Наши американцы» (1883 г.), «Темный бор» (1884 г.), «Лихая сила» (1886 г.), «Счастливец» (1887 г.), «Последняя воля» (1889 г.), «Новое дело» (1890 г.), «Елка», «Золото» (1894 г.), «Цена жизни» (1896 г.), «В мечтах» (1901 г.). В содружестве с А. И. Сумбатовым им была написана пьеса «Соколы я вороны».
Почти все эти пьесы впервые увидели свет рампы в Малом театре. Обычно одновременно они шли в Петербурге, на сцене Александринского театра, и потом широко распространялись по провинции. Далеко не равноценные по своим художественным достоинствам, они все были «репертуарными», то есть пользовались успехом у зрителей и любовью актеров и обычно надолго удерживались в репертуаре. Две из них — «Новое дело» и «Цена жизни» — были отмечены Грибоедовской премией, присуждавшейся за лучшую пьесу сезона; за пьесу «Золото» Немирович-Данченко получил премию имени украинского писателя Вучины. Пьеса «В мечтах» шла на сцене Художественного театра в 1901 г.
Главные роли в пьесах Немировича-Данченко играли такие выдающиеся актеры Малого театра, как М. Н. Ермолова, Г. Н. Федотова, Н. А. Никулина, Н. М. Медведева, Е. К. Лешковская, А. П. Ленский, А. И. Южин, К. Н. Рыбаков, Н. И. Музиль, О. О. и М. П. Садовские, М. А. Решимов, а в Петербурге — М. Г. Савина, В. Н. Давыдов, К. А. Варламов, В. В. Стрельская, В. П. Далматов, Н. Ф. Сазонов.
«Моему любимому автору», — написала на своем портрете, подаренном Немировичу-Данченко, Г. Н. Федотова, по настоянию которой в Малом театре в 1882 г. был поставлен его первый драматургический опыт — комедия «Шиповник».