В комедии Шекспира, конечно, гораздо больше страстности и яркости человеческих характеров. Буйная веселость часто в спектакле уступает место сдержанной улыбке. Стилизованные образы, забавные комедийные происшествия часто заменяют столкновение характеров. Название комедии «Много шума из ничего» оказалось только наполовину оправданным в спектакле.
У Шекспира веселая шутка внезапно оборачивается тяжелой драмой, добродушные лица персонажей искажаются ненавистью, состязание в остроумии сменяется оскорблениями, руки хватаются за мечи: безоблачный день переходит в бурю. Это неожиданное превращение дружески настроенных людей в непримиримых врагов занимает центральное место в комедии. Здесь раскрываются характеры шекспировских героев — сильных, одержимых людей, которые быстро поддаются охватившей их страсти и в ослеплении начинают крушить всех и вся.
В спектакле очень мало от этого «шума», мало страсти и внутреннего движения. В нем побеждают безоблачные тона и внешняя занимательность комедийной интриги.
Вместо благообразного и серьезного отца Геро, который ведет себя у Шекспира с торжественным достоинством, на сцену Вахтанговского театра выходит старик с подчеркнуто комической внешностью. На его лице написаны добродушная глупость, он семенит тонкими ножками и с важностью носит большой отвислый живот. Этот глуповатый старик вызывает смех всеми своими повадками и поступками. Поэтому центральная сцена в церкви во время свадьбы теряет значительную долю драматизма. Горе Леонато, его ужас перед совершившимся утрачивает у исполнителя серьезный характер. Действие остается в тех же комедийных рамках, в каких оно шло до этой сцены. Так же комедийно разыгрывается и эпизод, в котором Леонато пытается ответить мечом оскорбителям его дочери. И этот момент вырастает в шутливый смешной эпизод, в котором лишь отдаленно звучат отголоски бури, пронесшейся в комедии Шекспира.
При такой трактовке образа неоправданной остается гневная реплика Леонато по адресу принца.
«Спасибо, принцы, за убийство Геро,
Воистину вам есть чем похвалиться.
Великий подвиг — и ничем не хуже
Всех остальных блестящих ваших дел».
Леонато в Вахтанговском театре своим обликом и незамысловатым буффонным характером близко напоминает традиционного мольеровского старика, над которым посмеиваются вместе со зрительным залом все остальные персонажи комедии. В том же стиле сделан театром и другой старик — Антонио. Эта роль построена режиссером и актером Тутышкиным с большим остроумием и комедийной изобретательностью. Но буффонный характер этого образа, его резкая карикатурность в свою очередь еще больше затушевывают драматический колорит центрального момента комедии. Сцена вызова на поединок превращается в комическое антре.
На этих образах ярче всего обнаруживается основной недостаток трактовки шекспировских характеров в спектакле Вахтанговского театра и отсутствие у большинства образов внутреннего движения. За их стилизованным обликом остается нераскрытым драматизм реальной человеческой судьбы.
На маске театрального злодея построена роль Дон Жуана. Бледное незначительное лицо с маленькими злыми глазами, с квадратной бородкой и гладко зачесанными волосами, развинченная походка, резкие нервные движения — эти внешние признаки превращают Дон Жуана в наглядное олицетворение ничтожества и подлости. Каждый жест в нем изобличает злодея. К тому же артист Сидоркин произносит его реплики с нарочитой отрывистостью, словно скрежеща зубами при каждом слове и еле сдерживая в себе клокочущую злобу.
Театр снизил и образ Дон Педро. У Шекспира Дон Педро храбрый, недалекий солдат. Жестокий и решительный в сражениях, он любит хорошо повеселиться на отдыхе. Он склонен к грубым шуткам и плохо владеет своим темпераментом. Этот солдат в трактовке театра приобрел гораздо более сдержанный и корректный вид. В нем появились внешняя элегантность и изящество. Дон Педро оказался светским человеком французского придворного стиля. И в глазах его проскальзывает иногда тонкая ирония умного и опытного в людской психологии человека. Артист Бубнов, исполняющий эту роль, находит немало выразительных и острых деталей. Но самый замысел образа не использует богатого материала, который дан Шекспиром. Внезапно вспыхнувшая подозрительность Дон Педро, его готовность к немедленному действию, грубость по отношению к Геро, вполне объяснимые в характере жестокого и прямолинейного солдата, остаются непонятными у светского, уравновешенного и элегантного принца.