Чем плох театр? Тем, что приходится говорить громко, так, чтобы тебя слышали зрители из последних рядов, и не только слышали, но и понимали, ЧТО ты говоришь. Ты не можешь бормотать себе под нос, шептать и говорить невнятно — каждое слово должно быть произнесено громко и отчетливо. В жизни никто так не разговаривает. Поэтому театр плох своей театральностью — когда надо шептать — мы говорим, когда надо говорить — мы кричим, ну, а уж когда надо кричать, мы лезем из кожи вон и брызги слюны долетают до пятого ряда.
Чем хорош театр? Тем, что он объединяет совершенно невозможных, невероятных людей, немного сумасшедших, не от мира сего. Тем, что твое сумасшествие никому не бросается в глаза — считается, что ты вжился в роль, перевоплотился и уже не играешь, а живешь на сцене. Тем, что тебя тянет и тянет приходить сюда, в здание театра, даже тогда, когда твое присутствие здесь совсем не обязательно. Тем, что вся твоя жизнь — здесь, а не там, в убогой квартирке в восемнадцать квадратных метров, снятой за тысячу рублей в месяц.
Ничего страшного не произошло, я имею в виду чтение пьесы всем составом. Никто не свихнулся, не преставился и не прыгнул с крыши (подозреваю, что этот прыжок оставлен мне, но тут уж мы поборемся!). Кажется жизнь вошла в колею, тем более, что Павел Сергеевич прочитал эту пресловутую пьесу на самом деле и не нашел в ней ничего сверхестественного. Другое дело я и Инна. Я люблю ее и там, и здесь, и от этой удвоенной любви мне так хорошо, что я на многое не обращаю внимания. Я не обращаю внимания, на то, что Инна и не думает уйти от мужа, на то, что нам приходится прятаться и скрываться (а зачем, собственно, если и так все про нас давно уже знают?), на то, что любовь украдкой унизительна и аморальна, на то, что я для Инны не более чем очередной любовник, не знаю, какой по счету. В слове "любовник" мне чудится что-то унизительное, хотя многие склонны видеть в нем совсем другой смысл и даже потешаются тайно или явно над обманутыми мужьями. Но заговаривать об этом с Инной я не хочу, у меня просто нет на это времени, да я и знаю, что у нее тут же начнется мигрень и никакого разговора не получится.
После объяснения с мужем Инна избегает меня, во всяком случае, мне так кажется. По отношению ко мне муж не предпринял никаких действий, хотя я и опасался встречи с ним. Не потому, что боялся его, а потому, что боялся объяснений. Оправданием моего поступка может служить только любовь, и для меня этого достаточно, но для мужа, конечно это не аргумент, хотя я никак не могу понять — почему.
А моя Надя? Она пришла в театр и устроила мне сцену на виду у всех — мыслимое ли дело! И ведь мы на самом деле с ней не разведены… Или разведены? Наверное нет, развод я бы запомнил. Но мы давно не живем вместе, какое она имеет право ревновать меня? Значит, я не свободный человек? Она спрашивала — люблю ли я ее и я был вынужден солгать. Дурдом… Вся жизнь — дурдом, как сказал Петька.
Я слоняюсь по театру, стараясь не подходить к гримерной Анны Макаровны, но меня так и тянет туда, и, чем дольше я хожу, тем сильнее эта безумная тяга. Хоть бы Петька появился, что ли! А что я жду? Вон Викентьич с Сашкой, сейчас схожу в магазин, деньги у меня есть, наберу пива на троих и все. Так я и делаю, и, когда возвращаюсь в театр, в дверях сталкиваюсь с Анной. Сердце стукает так, как будто это его последний стук на долгую оставшуюся жизнь.
— Мишенька? — Анна останавливается, беспомощно смотрит на меня. — А я ухожу.
— Вот как? — глухо говорю я. — Совсем?
— Совсем, — она смущается, порывается что-то сказать, но не говорит.
— Анна Макаровна, — я растерянно заглядываю ей в глаза. — Как же так — совсем? И я сегодня вас больше не увижу?
— Да, Мишенька, совсем.
Мы стоим перед дверью и лепечем как подростки на первом свидании.
— Ну что ж, совсем так совсем. До завтра Анна Макаровна.
— Вы обиделись на меня, Мишенька?
— Что вы, как можно? — бормочу я. — Ничуть не обиделся. — А самого разбирает такая досада, что хоть плачь. Вот уйдет она сейчас, я возьму и напьюсь. Пакет с бутылками звякакет. — Анна Макаровна, а хотите пива?!
— Пива?!
— Да. Вы пьете пиво?
— Я… Я… Пиво? Я пью пиво. Оно… Оно полезное…
— Ну так пойдемте!
— Что вы, куда?
— В театр. Я хочу выпить с вами пива!