— Я не хочу делать это сейчас, — задыхаюсь я, вздрагивая, когда в поле моего зрения появляется плавник.
Он мрачно усмехается.
— Мы снова играем в нашу маленькую игру? Ты теряешь хватку, mia piccola bugiarda — мой маленький лжец, — рычит он, прежде чем взять мою мочку между зубами и зажать.
Я задыхаюсь, мои ногти царапают его загорелые плечи, а моя спина выгибается. Различные ощущения от адреналина, бурлящего в моих венах и между ног, и от того, что он делает своим ртом, доводят меня до исступления.
— Твоя киска так крепко сжимает меня. Думаешь, я верю хоть одному слову, исходящему из этого сладкого ротика? Держу пари, если бы я вытащил его прямо сейчас, твоя киска заплакала бы от потери.
Я качаю головой, но он прав. Думаю, я бы заплакала, если бы он сейчас остановился.
— Дай мне услышать, как ты это скажешь, Сойер. Я хочу услышать, какая ты шлюха для моего члена, и я хочу услышать, как ты умоляешь кончить вокруг него.
Заикающееся «П-пожалуйста» вырывается из моего горла, почти без раздумий. Если кто и является сиреной, так это он. Он сгибает мою волю простым приказом, и я бессильна сопротивляться.
— Пожалуйста, Энцо, — кричу я, стиснув зубы, когда его средний палец сильнее натирает мой клитор.
— Продолжай, — поощряет он, в его глазах лукавый блеск.
— Я ш-шлюха для твоего члена, — выдавливаю я из себя, как вдруг из-за его спины выскакивает акула, ее зубы выставлены напоказ, они сжимаются вокруг клетки и бьются.
В ответ на мои слова раздается испуганный визг, но он не сдается, совершенно не беспокоясь о возбужденных акулах.
— Недостаточно, — двигается он, не сбавляя темпа, несмотря на дрожащую клетку вокруг нас.
— Пожалуйста... пожалуйста, позволь мне кончить на твоем члене, — тороплю я, вскрикивая, когда акула снова бьется об него.
— Хорошая девочка, — хвалит он, дико ухмыляясь. Он чертовски не в себе, но, Боже, ему так хорошо.
— А теперь дай мне услышать, как ты говоришь, что любишь меня.
— Я люблю тебя, — торопливо дышу я. — И я люблю, когда ты заставляешь меня кончать.
У него появляются ямочки, а его свободная рука скользит по моему горлу, крепко сжимая его, когда удовольствие проникает в каждую клеточку моего тела. С каждым толчком его хватка становится все крепче, пока мое зрение не потемнело, и я чувствую пульс во всем черепе.
Он рычит и ускоряет темп, в то время как другая акула врезается в клетку, отправляя ее в полет к лодке.
Я задыхаюсь от крика, мои глаза расширены, когда я смотрю на мужчину, заставляющего мое тело подчиниться. Я ошиблась. Настоящий хищник уже внутри клетки, и я зажата прямо между его зубами.
— Я говорил тебе, что моя любовь причинит адскую боль. Так скажи мне, bella ladra — прекрасная воровка, больно ли это?
Странный звук вырывается из моего сдавленного горла, и мне кажется, что мои ногти глубоко вонзаются в его плоть. Я не могу найти в себе силы заботиться о том, чтобы заставить его истекать кровью, пока вокруг него кружат три голодные акулы.
Никакая смерть не будет более мучительной, чем оргазм, которому он заставляет меня поддаться.
Я зажмуриваю глаза, в веках вспыхивают звезды. Внешний мир начинает меркнуть, и единственное, что я могу чувствовать, это как моя киска сжимается вокруг него, и как он искусно обводит мой клитор.
Мои ногти переходят на руку вокруг моего горла, отчаянно царапая, пока он поднимает меня выше, в то время как мое сознание начинает ускользать.
— Вот так, детка, борись, чтобы выпустить эти крики, — рычит он, теперь вращая бедрами, заставляя мои глаза стрелять прямо в затылок. Кончик его члена задевает ту чертову точку, до которой, кажется, умеет дотянуться только он, и полный всхлип отчаянно пытается вырваться на свободу.
Он вжимается в меня сильнее, и через несколько секунд я взрываюсь вокруг него. Он отпускает мое горло, и всей крови, хлынувшей из моей головы, хватает, чтобы мой мир перевернулся вокруг своей оси, и то, что раньше было океаном, теперь стало космосом.
Крик вырывается из моего горла, и я хватаюсь за что-нибудь твердое, чтобы удержаться, но чувствую себя потерянной в волнах, которые разрывают на части все, что делает меня целой.
Я чувствую, как Энцо просовывает руку под одно колено и поднимает его выше, поскольку он начинает терять контроль, гонясь за собственным оргазмом.
— Господи, эта киска слишком хороша, — произносит он сквозь стиснутые зубы. А затем он выпускает свой собственный глубокий стон, освобождаясь внутри меня, заполняя меня до краев.
Рука хлопает по металлической перекладине рядом со мной, и он двигает бедрами в стаккато, неровными движениями.
— Блять, Сойер, — рычит он, но это все еще звучит далеко.
Вы не можете услышать крик в космосе, не так ли? Не может быть звука, когда нет воздуха.
Медленно, почти неохотно, я спускаюсь обратно, и когда я это делаю, то обнаруживаю, что голова Энцо сильно прижимается к моей, и теперь две акулы пытаются забраться в клетку, и, Господи, у меня кружится голова.
— Я официально умираю, от этого у меня, наверное, инфекция, а эти акулы в двух секундах от того, чтобы ворваться внутрь, — кричу я, и низкая температура воды начинает проникать обратно. — Теперь ты можешь меня выпустить?
Плечи Энцо подпрыгивают, когда он хихикает, а затем он поднимает подбородок и мягко целует меня в лоб.
— Конечно, детка.
Он выходит из меня, и я быстро карабкаюсь вверх и по клетке, почти заползая на Ладру. Энцо купил эту яхту в тот день, когда я согласилась выйти за него замуж.
Он вывел меня на воду на закате, лучи сверкали на поверхности воды, и надел мне на палец кольцо с бриллиантом, даже не спросив.
Энцо не произносит проникновенных речей, но в тот вечер он поклонялся мне, заставляя меня кричать «да», пока у меня не пропал голос.
Через три дня мы поженились, Саймон и Трой были нашими свидетелями. Они — единственная семья, которая нам была нужна.
Я до сих пор убеждена, что это плохая примета, что он назвал лодку в мою честь. Как и татуировка с именем вашего партнера, это, несомненно, проклятие.
Мы еще не потерпели кораблекрушения, но если тезка этой лодки — вор, то совершенно очевидно, что она украдет жизнь или две.
Энцо называет меня драматичным, но я называю это логикой.
Как только мои ноги касаются пола судна, у меня возникает искушение встать на колени и поцеловать его.
— Тебе повезло, что меня не укачивает, — бормочу я, с трудом натягивая трусики из-за волн, сильно раскачивающих нас от гигантских, разъяренных акул. Им отказали в еде, и это чертовски грубо.
Энцо забирается на лодку позади меня и, натянув шорты на задницу, толкает вверх рычаг крана, висящего над лодкой, поднимая клетку. Жужжащий механический звук не в состоянии скрыть глубокую усмешку, исходящую из его груди.
— Это вызов, bella — красавица?
Я сужаю глаза.
— Если это сексуальный намек, то я превращаю тебя в корм для акул.
— Мне бы не хотелось, чтобы это случилось, — мурлычет он, когда клетка оказывается вне океана, и слышен только плеск воды. — Тебе и этой сладкой киске будет так одиноко без меня.
Я закатываю глаза.
— Я выживу, чувак. Я всегда выживаю.
— Да? — дьявольски спрашивает он, его подбородок вздернут к плечу. — Ты и боги бобов собираетесь составить друг другу компанию?
Я показываю ему средний палец, но тут же трушу, когда он поворачивается ко мне с рычанием и делает шаг в мою сторону. Я снова убегаю, смех наполняет соленый воздух.
На этот раз у меня нет намерения убегать.
КОНЕЦ
Перевод группы https://t.me/dreambooks1