Ни один встретившийся на нашем пути не желал присоединяться к нам добровольно. Но вскоре все всё понимают, лишь стоит им увидеть мир нашими глазами. Больше нет заблуждений, нет алчности и лжи. Есть только стремление к жизни и миру во всем мире, где каждой твари есть место, где нет доминирующего вида, где все равны, и решает только природа.
Нет, нас не поработили, мы сами теперь так видим. Почему бы тогда не отпустить людей и не жить с нами на равных? Потому что мы слишком слабы и из-за этого пытаемся показать свою силу глупостью. Мы снова все испортим, снова поверим не тем и пойдем не по той дорожке, которая приведет нас туда же, откуда теперь мы пытаемся бежать.
Поэтому отдайтесь на волю крабам. Не стоит их бояться, не стоит оказывать сопротивление. Просто успокойтесь и расслабьтесь. Вам ничего не угрожает. Поверьте, вам понравится.
Путь в…
По обочинам просёлочной дороги тянулись пожухлые от засухи поля. Яркое июльское солнце висело на полпути к горизонту и слепило даже через тёмные стёкла очков. Саша в сотый раз отрегулировала солнцезащитный козырёк и недовольно поморщилась от вездесущих лучей.
Впереди вихляла утрамбованная чужими колёсами дорога, отсутствие колеи на которой скромно вещало о её непопулярности. Казалось, раньше по ней много ездили, но теперь медленно, но уверенно, обкатанную землю заполоняли вездесущие ростки.
«Хей-хей», — хрюкнул телефон, и Саша бросила взгляд на загоревшийся экран. Давно пора было сменить это оповещение, но здравые мысли всплывали только по приходу очередного смс, после чего благополучно забывались.
Опять мама. «Да сколько можно?» Это уже десятое сообщение за последние пять часов дороги. Плюс четыре звонка, несмотря на то, что старушка потеряла слух два года назад. Конечно, ни на одно смс Саша так и не ответила, но им обеим были известны причины столь сурового молчания.
Новая попытка связаться тоже осталась без внимания, и Саша опять уставилась на однообразную дорогу, битый час сующую под нос свои пресные колосья.
Магнитола орала голосом Бона Скотта, разбавляя заунывность монотонного пути. Захотелось покурить. Женька всегда ругался, когда Саша дымила в салоне с закрытыми окнами. Но открыть окно в такую жару означало муки и страдания. Она пробовала. Раскалённый воздух резко ударил в нос и облизал кожу, и Саша мигом подняла стекло, чтобы не потерять сознание. К тому же, теперь Женьки не было. Ворох его недовольств и ультиматумов превысил лимит, и последней каплей стало его нежелание давать Саше ввязываться в эту авантюру. Так что теперь можно было смело прокуривать салон, руки, волосы, всю округу. Конечно, работодателям это не понравится… Они строго указывали на отсутствие вредных привычек у кандидата. Саша растерянно повертела сигарету в руках и засунула её обратно в полупустую пачку.
«Да ладно, месяцок можно и без курева…»
Под колёсами с немым хрустом исчезали кузнечики, пока целые толпища стрекотали по ним панихиду, прячась во всё больше походивших на солому травинках. Саша зевнула, сладко, протяжно. Она ехала почти сутки, хотела успеть к назначенному сроку.
Впереди было ещё километров сорок, и Саша надеялась преодолеть их быстрее, чем её окончательно сморит. Она потянулась на заднее сидение, где покоился трёхлитровый термос с кофе. Ей пришлось изрядно его поубавить, чтобы держать себя в форме.
— Да иди сюда, — пробормотала она, стараясь выцепить ускользающий агрегат.
Наконец ей это удалось. Немного помешкав, Саша решила, что не стоит пытаться наливать кофе на ходу. Она притормозила и откупорила термос. «Могла бы и раньше остановиться…» Кофе всё ещё был горячим. Всё же хорошие Женька дарил подарки. Всегда очень практичные и качественные. Саше хотелось цветов и безделушек, а вот он считал это лишней тратой денег. Так что каждый праздник его теперь уже бывшая девушка довольствовалась кофемолками, компасами, ножеточками, термосами и даже супер современными швабрами. Теперь, когда их роман неумолимо отправлялся в анналы истории, Саша понимала, что уж лучше так, чем ворох милых сердцу безделиц, напоминающих об утраченной любви.