плохи. Его не только раздели, но и обобрали! Так что добраться до дому
он мог только пехом, а было это не близко, ведь обкурился то он оконча-
тельно уже не в городе, а где-то в лесопарке. Там то его местные бомжи
и прищучили. Ну и пошел наш парень, куда глаза глядят — не замерзать
же ему в конце концов ожидая на месте чьей-либо помощи. Тогда он точно
окочуриться, а так, может, шевеля лапами, и выберется к какому-нибудь
тепленькому местечку, да хоть бы и костру шушеры какой-нибудь. Ведь
дармоедов и зимой в лесополосе хватает. Кто пьянствует с друзьями, а, за-
одно, и жарит шашлыки, дыбы хотя бы на капельку забыться от домашних
забот. А кто и просто дурью мается — работать не хочет, как все, и покуда
хватает сил бродяжничает, отогреваясь у костра, пока может. Ну, а когда уж
совсем плохо становится, идет сдаваться в ночлежку. Так, что полон радуж-
ных перспектив на будущее, Илья наш двинул аккурат на юг, ибо понимал, что тепло приходит именно оттуда. И надо сказать, что ему действительно
повезло. Только ухо одно успел сильно поморозить, как добрался до какой-
то избушки. А как углядел, что в доме кто-то есть, ибо в окнах горел свет, и вовсе, как конь бьет копытом, стал ломиться во входную дверь. Если бы
не открыли, точно бы снес ее с петель, так хотелось ему бедному согреться.
И кто вы думаете открыл ему? Увы, вы ошиблись. Это был даже не лесник, а всего лишь директор сыскного агентства. Правильно — инвалид Сережа.
— Чего случилось то, поздно ведь уже? — сказал Сережа и пахнул
в лицо мальчика перегаром.
— Так это, пустите меня дяденька, иначе я совсем околею от мороза.
— А почему голый?
— Ограбили меня.
— Много взяли?
— Да все, что было, только трусы и кеды оставили.
— Это я и сам вижу. Плохо дело, если тебе платить нечем.
— Так это, у меня папец богатый, выкуп даст.
283
Шахинбарс
— Богатый говоришь, тогда — заходи.
Уже у очага. За столом
Мальчик отогреваясь, а заодно и попивая кофе с коньяком и марме-
ладом:
— А чего это вы, дяденька, в лесной глуши околачиваетесь? Вместо
того, чтобы в городе быть, как все нормальный люди.
— Здесь мне спокойнее думается.
— Кем же вы работаете, если не секрет?
— Директором.
— Понятно.
— А мой папка, вроде как генерал полиции.
— Блин. Чего раньше не сказал про это. Я бы тебя тогда, может, и не
пустил.
— Почему это? Вам, что выкуп не нужен??
— От генерала Захватайкина выкуп не получишь, уж я то знаю, если
только схлопочешь по шее, а то и вовсе на 15 суток угодишь.
— Он, что, и директоров лупит?
— Еще как, особенно сыскных агентств.
— Я целых 4 раза получал и один раз 15 суток сидел.
— Ну паапка, он и меня то не жалует. Знаете что — мы разыграем по-
хищение.
— Нет, мой друг. Я лучше позвоню жене и она что-нибудь придумает.
— А кто Ваша жена?
— Сыщик Бася. Слышал о таком?
— Конечно. Это же лучший детектив нашего города. Так даже мой
папа считает.
— Правда?
— Конечно.
— Тогда сам тебя отведу к генералу. Одевайся.
— Во что?
— Верно, не в чего. Свою же я тебе не отдам. А больше у меня ничего
и нет, кроме платья жены.
— Ну, уж нет, лучше голым пойду.
— Сиди уж. Придется все-таки звонить Баське.
Достает из ящика стола сотовый, допотопный «кирпич» фирмы Фил-
липс. Начинает набирать номер. У парня при виде такой диковины, аж
зенки врастопырку.
— Что это за телефон? Им же убить можно.
— И не только. Он еще и заряд по месяцу держит. Я уже здесь вторую
неделю сижу, а заряда еще больше половины.
— Надо же.
284
Тебе — царице моих дум!
— Ладно, не трынди, я уже набрал. — Алло, Бюсюта, это я, Поняла, говоришь, уже. Это хорошо. У меня к тебе дело, причем срочное. Нет, подождать не может. Приезжай и точка. Зачем? У меня отпрыск самого
генерала полиции, При этом малость помороженный. Нет, это не я его, кто-то другой. Уже едешь!
Когда Бася приехала.
— Бедный мальчик, здорово же тебе ушко прихватило. Ну ничего, хо-
рошо, что дядя Сережа тебя вовремя спас.
— Он пускать не хотел без выкупа.
— Ты чего мелешь, я же пошутил.
— Неужели?
— Так ведь ты сам предложил первый.
— Но вы же не отказались.
— Ребята, потише.
— Главное не в том, кто кому должен, а в том, как бы нам всем с поль-
зой для каждого, выйти из этого щекотливого положения. Ведь генерал
не дурак, сразу раскусит бредядину.
— Папа хорек, он и меня то не жалует, бросил на потребу девке про-
дажной, да истопнику-пьянице. А сам еще пуще в полицию ударился.