– Нарушаем? – лениво поинтересовался мент голосом сытого человека, который очень хочет возбудить в себе зверя.
Лицо Новицкого пошло алыми пятнами.
– Ваши действия незаконны, – произнес он, с трудом сдерживаясь. – Мы подали кассационную жалобу. Окончательное решение суда по сносу кооператива не вступило в законную силу. Сейчас же уберите ваш экскаватор!
– Алё, старый мудак, вали-ка лучше отсюда по-доброму, – пристав мельком взглянул на ветеранские колодки на пиджаке Федора Юрьевича и, не удержавшись, добавил: – Покоя от вас нигде нету… Не все еще передохли!
– Расходимся, расходимся. – Мент незаметно, но очень болезненно подтолкнул Новицкого в бок.
Ветеран понял: больше он сдерживаться не будет. Недобро прищурившись, он выдал целый букет соленых партизанских пожеланий и судебному приставу, и ментам, и всей существующей вертикали власти.
Выслушав старика, лейтенант поправил кобуру и взглянул на Новицкого, словно на назойливое насекомое.
– Отказ подчиниться плюс оскорбление должностного лица при исполнении, – резюмировал мент и, обернувшись к подчиненным, наблюдавшим за событиями чуть поодаль, призывно поднял руку – мол, действуем по инструкции!
Полицейская дубинка, на мгновение взметнувшись в воздух, опустилась на голову бабки с желтым лицом. Послышался короткий вскрик, и на него тут же наложилось всеобъемлющее ментовское ругательство.
И тут в голову лейтенанта ударил ком земли. Фуражка свалилась наземь, и полицейский, медленно утерев грязь с лица, зафиксировал цепким взглядом ту самую старуху, которую давеча его подчиненные с трудом оттащили от экскаватора.
– Сука старая! Нападать? На меня? – Мент явно потерял над собой контроль и потому сбился на откровенно истеричные интонации.
– И полицаи, и нацисты в свое время тоже были при исполнении, – нехорошо прищурился Новицкий. – А чем они закончили – всем известно… Судили и вешали.
Полицейский аж поперхнулся от такой наглости.
– Да я тебя, старый хрыч, на зону к белым медведям закатаю, – зловещим шепотом пообещал он и тут же сорвался на крик: – Так, мордой на землю, быстро! Руки на затылок! А ну, быстро, кому сказано!
– Да пошел ты… – Федор Юрьевич сплюнул себе под ноги.
Мент подумал, стоит ли применять к старику силу, и решил, что все-таки нет – слишком уж много свидетелей. Подняв с земли сбитую фуражку, он утер ее, водрузил на голову и, обведя взглядом притихших дачников, зловеще молвил:
– Допрыгались, уроды. Всем немедленно разойтись! Не хотите? Все, вызываю ОМОН! – Рука лейтенанта судорожно потянулась к рации…
Полицейский спецназ прибыл в дачный кооператив через полчаса. Впрочем, усмирять тут было уже некого. Несчастные пенсионеры и без того послушно ретировались. При этом избитую бабку унесли на руках – у нее было сотрясение мозга. Экскаватор, покончив со сносом первого домика, с бездушным механическим урчанием пополз к следующему.
А вот Федору Юрьевичу и его соседке, запустившей в полицая комом земли, не повезло. Обиженный до глубины души лейтенант распорядился завезти задержанных в ближайший райотдел, где на них быстренько составили протокол и, как водится в таких случаях, пригрозили судом и тюремным сроком. После чего распорядились запереть в «обезьяннике» – до выяснения обстоятельств.
Но бывшего партизана запугать было не так-то просто. В свое время, еще пацаном, он побывал на допросах и в гестапо, и в полицейской управе, а потому имел соответствующий опыт общения с подобной публикой. Мол, ты меня камерой не стращай, сидел уже в сорок втором, и пытками пугали, и на расстрел водили. Кстати, тот полицай, который меня допрашивал, потом на мине подорвался, так что если ты, мент, думаешь, что и у тебя несколько жизней и что ты ветерана партизанского движения переживешь, то сильно ошибаешься…
Назревал невероятный скандал, и начальнику РОВД совершенно не хотелось последующих разбирательств. Ведь общественное мнение в любом случае оставалось бы на стороне бывшего партизана Новицкого. К вечеру и Федора Юрьевича, и его соседку неохотно выпустили из ментуры. На последнем пригородном автобусе они успели-таки добраться до дачного кооператива.
То, что увидели старики, заставило их содрогнуться…
Дачный поселок, еще с утра радовавший взгляд густыми кронами, разноцветьем клумб и ухоженностью грядок, теперь смотрелся, будто бы после бомбардировки «Юнкерсами». Поваленные заборы, истоптанные грядки, раскуроченные домики… Почему-то сильно запали в душу сломанные фруктовые деревья, которые стояли тут уже много лет.