У простого солдата было много свободного времени, он слушал подобные разговоры, передавал другим, приукрашивал их — это просто такие вещи, которые необходимы, чтобы отвлечь мысли от мёртвых товарищей. Рита являлась пилотом Жилета, что ел и спал на той же базе, что и я, но я ещё ни разу не видел её лицо до этого момента. Мы могли бы возмутиться от особого к ней отношения, если бы у нас имелась возможность подумать об этом.
Я не мог отвести взгляд от её коротких волос — как они скакали на ветру. В её чертах виднелся грациозный баланс. Можно было бы даже назвать её красивой. У неё был тонкий нос, острый подбородок. Её шея была длинная и белая, хотя большинство пилотов Жилетов вообще не имели шеи. Её грудь была абсолютно плоской, что не сходилось с изображениями славянок, которые виднелись на плакатах, прилепленных на каждой стене в казармах. Не то чтобы это меня волновало.
Любой, кто посмотрел на неё и подумал об имени Боевая сука, должен проверить свою голову. Она ближе к щенку, чем к суке. Полагаю, что даже в выводке питбуля найдётся место для одной лапочки.
Если у меня во сне этот красный Жилет распахнётся, и она выберется наружу, я насру в койку. Я видел её лицо и Жилет кучу раз в новостной ленте, но они никогда не заботились о том, чтобы ты понял, какой она на самом деле человек. Я всегда представлял Риту Вратаски высокой и безжалостной, со сногсшибательным телом и атмосферой тотальной уверенности в себе.
Потом наши глаза встретились.
Я немедленно посмотрел в сторону, но было уже слишком поздно. Она зашагала ко мне. Она двигалась уверенно, одна нога твёрдо ступала на землю, прежде чем двигалась другая — неумолимая, непреклонная сила. Но её шаги были маленькими, и в конечном счёте это вылилось в беспокойную, тревожную походку. Я не уверен, что видел когда-нибудь, как кто-то идёт похожим образом.
Да ладно, не делай этого со мной. Я даже не могу двигаться. Дай парню передохнуть и исчезни, ну же. Давай. Вали!
Рита остановилась.
Мышцы на моей руке начали дрожать. Затем она целеустремлённо ушла прочь. Каким-то образом она услышала мою мольбу, совершая поворот на девяносто градусов прямо передо мной и направляясь к бригадному генералу, который сидел в палатке. Она небрежно отдала честь. Не настолько неряшливо, чтобы оскорбить, но и не настолько чопорно, чтобы можно было услышать хруст. Подходящее приветствие для Боевой суки.
Бригадный генерал окинул Риту сомневающимся взглядом. Рита была сержант-майором. В военной иерархии разница между бригадным генералом и сержант-майором была где-то такой же, как разница между обедом из четырёх блюд в ресторане для снобов и буфетом самообслуживания. Рекруты типа меня определённо были фастфудом, дополненным здоровенной порцией картошки-фри. Но всё не так-то просто. Никогда не было. Рита относилась к армии США, краеугольному камню предстоящей операции, и к числу наиболее важных солдат на лике планеты. Не принимая во внимание звания, сложно сказать, кто именно из них наделён большей властью.
Рита молчаливо стояла. Бригадный генерал должен заговорить первым.
— Да, сержант?
— Сэр, возможно ли мне присоединиться к физподготовке, сэр.
Тот же высокий голос из моего сна, звучащий, как идеально интонированный Бурст.
— Вас завтра ожидает крупная операция.
— Как и их, сэр. Мой отряд никогда не участвовал в такой форме физподготовки, сэр. Я уверена, что моё участие может быть жизненно необходимым для проверки координации и выполнения завтрашней совместной операции.
Генерал потерял дар речи. Спецназовцы США вокруг поля начали галдеть и подбадривать её.
— Запрашиваю разрешения принять участие в физподготовке, сэр, — сказала она.
— Разрешаю.
— Сэр, спасибо, сэр!
Она выдала молниеносный салют. Сделав поворот кругом, она проскользнула сквозь ряды мужчин, пристально уставившихся в землю.
Она выбрала место рядом со мной и начала свой изо-отжим. Я чувствовал жар, доносившийся от её тела сквозь прохладный воздух между нами.
Я не двигался. Рита не двигалась. Солнце зависло высоко в небе, заливая нас своими лучами и медленно поджаривая нашу кожу. Капля пота образовалась у меня под мышкой, затем медленно проложила себе путь к земле. Пот начал собираться бусинками и на коже Риты. Блять! Я чувствовал себя цыплёнком, которого засунули в ту же духовку, куда и рождественскую индейку.
Губы Риты проделали еле уловимое движение. Тихий голос, какой мог услышать только я.