Выбрать главу

Изо-отжим как раз для этого. Поза, сидя у стены, тоже не так плоха.

Некоторые заявляли, что изо-отжим стал излюбленной формой наказания в старых Силах Самообороны Японии после того, как там запретили телесные наказания. Я с трудом верил, что эта практика просуществовала достаточно долго, чтобы её переняли в Дивизии бронепехоты — ССЯ объединились с ОСО до того, как я родился. Но кто бы не придумал это, я надеюсь, он умер медленной, мучительной смертью.

— Девяносто восемь!

— ДЕВЯНОСТО ВОСЕМЬ! — завопили все мы.

— Девяносто девять!

— ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТЬ!

Уставившись в пол, мы отчаянно лаяли в такт сержанту-инструктору, пот тёк в наши глаза.

— Восемьсот!

— ВОСЕМЬСОТ!

Отъебись!

Наши тени под палящим солнцем очерчивались отчётливыми контурами. Флаг ротыторчал на поле и развевался высоко над нами. Ветер, что носился по тренировочному участку, разил солью и оставлял на нашей коже солоноватый налёт.

Там, замерев в центре того колоссального тренировочного поля, 141 человек из 17-ой роты Бронепехотной Дивизии выполняли свой изо-отжим. Три командира взводов стояли так же неподвижно, как и их люди, по одному перед каждым взводом. Наш капитан наблюдал с кислой миной на лице за сценой из тени палатки бараков. Сидящий рядом с ним был бригадным генералом из Общевойскового штаба. Генерала, открывшего рот и начавшего толкать свой фарс, вероятно, оторвали от распития зелёного чая в офисе с кондиционером. Хуесос.

Генерал являлся существом с небес. Существом, восседающим на позолоченной троне, что выше меня, выше Йонабару, выше Феррела, выше лейтенанта, отвечающего за наш взвод, капитана, отвечающего за нашу роту, подполковника, отвечающего за наш батальон; выше полковника, отвечающего за наш полк, даже выше командира базы. Генералы являлись богами Цветочного пути и всех, кто тренировался, спал и срал внутри этих стен. Такие высокие, они казались далёкими и нереальными.

Генералы не воруют бухло. Они рано ложатся, рано встают, всегда чистят зубы после каждой трапезы, никогда не пропускают утреннее бритьё — проклятые мессии. Генералы вступают в битву, встречая смерть с высоко поднятым подбородком, сохраняя безграничное спокойствие. Чёрт, всё, что им для этого нужно, это отсиживаться в Нагано, рисуя свои боевые планы. Один их приказ, и нас, смертных на линии фронта, передвинут, словно пешки на шахматной доске, навстречу нашей скверной судьбе. Я бы хотел увидеть, чтобы хоть один из них вывалялся здесь вместе с нами в грязи. У нас тут свои правила внизу. Видимо, поэтому они держатся стороной. Чёрт, если бы один из них появился тут, я бы проследил, чтобы шальная пуля отправила его в список павших в бою. Это мелкая, проклятая мысль, бегающая у меня в голове, каждой из которых хватило бы, чтобы передать меня расстрельной команде.

Шишка в палатке был не единственным, кто наблюдал за нашей пыткой.

Парни из 4-ой роты реально повеселились. Немногим ранее мы побили их в местном матче по регби более чем на тридцать очков, так что, думаю, для них это своего рода извращённая расплата. Бухло, что мы стащили, предназначалось и для них, так что эта демонстрация единения трогала до слёз. Что за кучка задниц. Если они угодят в неприятности на Котоиуси, чёрта с два я стану их вызволять.

Отряд спецназа США и какой-то журналист, приставленный к ним, собрались вокруг поля, чтобы наблюдать за нами с безопасного расстояния. Может, они не делали изо-отжим там, откуда явились, но какой бы ни была причина, они тыкали в нас своими толстыми пальцами и смеялись. Бриз, идущий со стороны воды, подхватывал их голоса и сваливал их на нас. Даже с такого расстояния комментарии звучали громко и скрипуче. Словно скрипят ногти по классной доске. Ох, чувак. Это камера? Он серьёзно делает фотографии? Ну, ладно, вот что, долбоёб. Ты следующий в моём списке павших в бою.

Боль и усталость мучили моё тело. Кровь текла медленно, словно свинец.

Это уже наскучило. Считая мой сон, это был второй раз, когда я терплю эту особую сессию физподготовки. Не просто физподготовка, изо-отжим. На тренировках нас учили, что даже когда тебе мучительно больно — особенно когда тебе больно — лучшее, что можно сделать, это найти, на что отвлечься, что-то другое, на чём можно сфокусироваться вместо жжения в мышцах и стекающем со лба поту. Стараясь не двигать головой, я осмотрелся вокруг краем одного глаза.

Американский журналист делал фотографии, пропуск посетителя свисал с его шеи. Скажи чиз! Он был мускулистый малый. Можно было поставить его в один ряд с любым из спецназа США и никогда не заметить разницы. На поле боя он выглядел как дома, чего не скажешь обо мне, это уж точно.