Они стояли друг напротив друга. Саша молча смотрел на нее сверху вниз и усмехался, словно говоря: «Ну, что, попалась, мышка!». Он видел, что в ее глазах застыл страх, дыхание сбилось, а красивая грудь под тканью платья часто вздымалась. Вцепившись пальцами в свои бумажки, Юля продолжала стоять на месте, перестав чувствовать свое тело. Ноги и руки будто налились свинцом, не подчиняясь ей, в висках отчаянно застучало. Бежать! Демонстративно осторожно вытащив из ее пальцев ведомости, Степнов кинул их на стол. Она видела, как он подходит все ближе, но липкий ледяной страх комом встал поперек горла, не давая дышать, не позволяя крику вырваться из груди.
Все с той же насмешкой на губах, Саша подошел к ней вплотную, прижав к стене. Одной рукой он облокотился на стену, перегородив девушке путь к отступлению, другая его рука легла ей на бедро и заскользила вверх под платье по тонкой материи, облегающей стройные ноги, по кружевной резинке чулок, после которой он ощутил обнаженную кожу.
— Перестань! — наконец смогла произнести Юля дрожащим голосом, попытавшись оттолкнуть и его самого, и его руки, нагло хозяйничающие у нее под платьем, но он даже не думал останавливаться, продолжая исследовать ее тело и наклоняясь к ее лицу, чтобы поцеловать. — Не смей, слышишь?! Я тебя посажу! — Попробуй, — спокойно проговорил Степнов и усмехнулся: — Могу помочь правильно составить заявление, а где следствие, ты знаешь. Только после.… А может, понравится, еще попросишь…
— Какой же ты… — она снова предприняла попытку вырваться из его рук.
— Такой-такой, — безразлично согласился парень, без особого труда продолжая ее удерживать. — Успокойся. Я ведь могу и больно сделать.
Взяв ее за подбородок и удерживая его, чтобы она не отворачивалась, он впился губами в губы девушки, совершенно не обращая внимания на ее сопротивление.
Целовал долго и увлеченно, в это же время, переместив руку к лифу и проведя ладонью по груди.
Юля чувствовала, как все тело, словно в лихорадке, бьет дрожь. Она не могла пошевелиться, придавленная им к стене, задыхалась от этого затянувшегося поцелуя. Никто не придет, никто не помешает, еще чуть-чуть и… От одной мысли об этом к горлу подступала тошнота.
Прикосновение через плотную ткань не принесло никакого наслаждения и, немного скинув на плечо рукав, Саша опустил руку к бюстгальтеру, проник под тонкую кружевную ткань, обхватил грудь, больно сдавливая сосок.
Похоже, парень на мгновение потерял бдительность, посчитав, что она уже никуда от него не денется. Юля сама не поняла, как ей удалось вывернуться и ударить его в живот.
— Сука, — прохрипел он, выпустив ее. — Я тебе устрою! Пожалеешь об этом! Совершенно не думая о своем внешнем виде, девушка кинулась к двери и, лишь уже выскочив на лестницу, на ходу кое-как поправила платье и пригладила волосы, постоянно оглядываясь и ожидая, что Степнов в любой миг ее догонит.
Лишь добежав до кабинета, она остановилась, прислонилась спиной к стене, с трудом переводя дыхание.
Мимо прошли два опера, те самые, что затевали спор по поводу нее и Степнова.
Увидев ее, парни многозначительно переглянулись.
— Иди за бутылкой, я же говорил, — тихо, со смешком сказал один из них, когда они чуть отошли.
В этот момент в конце коридора появился и Степнов. Он быстро шел в ее сторону, на ходу обменявшись небрежным рукопожатием с операми. Его лицо было искажено злобой, и ей стало по-настоящему страшно. Юля попятилась в кабинет, громко захлопнув дверь, и, едва не снеся на своем пути стул, кинулась к своему столу под удивленными взглядами следователя Феди, дознавательницы и тучной тетки потерпевшей, которая писала заявление. Здесь полно народу. Он не посмеет! Степнов влетел в кабинет, надавив на ручку двери так, что она издала противный скрежет, и направился прямо к Юле. В два счета преодолев расстояние между ними, швырнул ей на стол документы, которые она оставила в архиве, и навис над ней. В его глазах горел злой огонек, а ладони были сжаты в кулаки.
«Ударит!» — совершенно ясно пронеслось в голове. И ему плевать на то, что они здесь не одни. Девушка инстинктивно подалась назад к окну и смотрела на него с нескрываемым ужасом. Однако удара не последовало. С минуту Степнов сканировал ее злым холодным взглядом, после чего усмехнулся и произнес тихо, но твердо: — Все равно это будет. Не хочешь нежно и красиво, значит, будет больно и грубо.