Уильярд задумался. Вариант для средней дочери вырисовывался вполне удачный.
В кабинете ярко горел камин. Трещали дрова. Пламя остервенело грызло дерево, разбрасывая искры. Причудливые тени плясали по стенам. В углах притаилась тьма. Джон Леонард поежился. Было холодно, как зимней ночью в поле. Казалось еще чуть-чуть и на обоях появится иней.
В кресле их ждал посетитель. Ларкинс подавился своим хихиканьем. Любопытный Уильярд как ни напрягал зрение, не мог разглядеть таинственного визитера. Его фигуру скрывало покрывало тумана. Густая пелена и неясные отсветы огня искажали черты, размывали линии. Мужчина ли? Женщина? Фигура могла принадлежать даже ребенку!
В звенящей тишине незнакомец поманил Ларкинса туманной рукой, указал на столик с пыльной бутылкой на нем.
– Значит так. Ты пока документики прочитай, ознакомься, подпиши, если что. А потом мы все обсудим, – засуетился хозяин кабинета. Грубо сунул в руки стопку бумаг и вытолкал Уильярда за порог. Чуть нос не прищемил.
Нет, мужчина так просто уходить не захотел. Честно попытался подслушать. Но чуть ухо не обжег – дверь была холодной, как глыба льда, и не пропускающей ни звука.
– Ларкинс подготовил хороший брачный договор. Сами посудите. – Отец тяжело встал с кресла, достал из письменного стола стопку документов, перевязанных ленточкой, и протянул Джеремайе. – Кому я ее еще так удачно сплавлю?
Лаура недовольно сопела. А у мое сердце удары пропускало. Теперь у меня хоть мотив появился!
Лицо графа я видела отчетливо. Без очередной маски, искаженное бушевавшими эмоциями. Мансфилд быстро просмотрел документ. Глаза полыхнули зеленью. Он подошел к пьяному джентльмену, провел рукой над лысеющей головой, прошептал несколько слов.
– Вы возвращались в кабинет? – На такой вопрос невозможно было не ответить.
– Да.
– Вы видели кого-нибудь по пути?
– Да, – послушно отвечал отец. – В картинной галерее кто-то был.
– Кто?
– Я не рассмотрел.
– Что вы увидели в кабинете?
– Ларкинс сидел в кресле. Страшного человека к комнате не было.
– Где был пистолет?
– Лежал рядом.
– Что вы сделали?
– Забрал свои долговые расписки.
– Что-нибудь еще взяли?
– Больше ничего не было.
– Что вы потом сделали?
– Вернулся в гостиную. Выпил.
– Почему не сказали?
– Боялся.
– Джеремайя, прекрати! – не выдержал Оскар.
Граф еще раз провел рукой над макушкой. Отец уронил голову на грудь и захрапел.
– Что? – возмутился Мансфилд.
– Ничего! Кроме нарушения еще парочки законов!
– Переживу! – бросил Его дерзкое Сиятельство и выплеснул остатки вина из своего бокала в камин.
– И не жалко было такую редкость портить? – содержимое бутылки также вылили.
– Не-а.
– Если маги не пьянеют, то все равно не стоит поганить уникальный напиток… И что же это тебе дало?
– Ну, один подозреваемый точно не виновен.
– Только обокрал мертвого.
– И чуть не выдал дочь замуж против ее воли.
– Что не является преступлением. Или тебя волнует…
– Кстати, вернемся к юным леди, – перебил друга маг, – а то они уже устали подслушивать.
И Джеремайя взглянул прямо мне в глаза.
Мы с сестрой синхронно ахнули. Турнюрами вперед, толкаясь локтями, поспешно выползли из каморки. Я нажала нужный рычаг, закрывая потайную дверь, затем с размаху плюхнулась в кресло, схватив какой-то романчик из числа любимых сестренкой розовых повестей. Лаура вихрем пронеслась через всю комнату, приземлилась на стульчик у клавесина и начала вдохновенно лупить по клавишам сразу с середины модной пьески.
Но дыхание все равно перехватило, когда в нашу маленькую музыкальную гостиную вошли двое джентльменов.
Лаура прекратила истязать музыкальный инструмент и лучезарно улыбнулась:
– Господа? Вы так скоро?
И ресничками затрепетала. Словно голубоглазый ангел.
– Леди, вы обворожительны, – дежурно отозвался блондин. – Ваш отец утомился, и мы вынуждены оставить ваше общество.
– Ах, даже не останетесь на чай? Мы настаиваем!
Оскар Эрттон строго по этикету поцеловал пальчики девушки.
Граф любезностей не расточал, раз-другой прошелся по комнате, остановился у моего кресла, заинтересовался моим чтивом. А я пожалела, что нет с собой веера, за которым так удобно прятать пылающее от смущения лицо.
– Интересная книга? Мне казалось, вы не любительница такого рода произведений, – и, взяв томик из моих рук, перевернул его, чтобы можно было читать, а не просто создавать образ образованной барышни.
– Вкусы меняются, – пробормотала я.
Джеремайя выгнул бровь дугой. Ту самую, над которой маленький шрам.