А библиотека! При монастыре не было такого собрания редких книг! Местный священник, известный книгочей, даже пошел на дружбу с Альбрусом, лишь бы хоть раз в месяц быть допущенным в святая святых к древним рукописям. Мое пребывание там объяснялось просто: кроме фолиантов по магии, богословию, генеалогии, истории и поэзии, Роббинсоны владели хорошей подборкой дамских романов рыцарских времен.
Коляска, запряженная гнедой лошадкой, тихо катилась по дорожке. Кучер посапывал на козлах. Рядом трусил привязанный конь барона Эрттона.
Лаура расстроилась, что граф Мансфилд не смог поехать. Оскар объяснил его отсутствие так: Джеремайя является сильным боевым магом, но целительство – не его профиль. Даже простые манипуляции с нитями ауры отнимают много сил. Его Сиятельство очень сожалеет, но просит выведать у Стеллы Сюзанны ответы на несколько щекотливых вопросов. Список прилагается.
На послание от графа мне не дали взглянуть, сестра сразу же спрятала его в лиф платья. «Тебе же нельзя волноваться, Белла!»
Госпожа Роббинсон встретила нас радушно, пригласила выпить чаю. Говорила положенные банальности, вытирала фальшивые слезы. А потом предложила нам с Лаурой остаться на ночь в ЛилиХолл. Завтра с утра будут зачитывать завещание старика Ларкинса, и будет намного проще, если с ней будут родные люди. За вещами пошлют, отца предупредят, комнаты подготовят и прочее, прочее.
Оскар Эртонн раскланялся и удалился. А мою ладонь жег небольшой сложенный в четыре раза листок бумаги. Как только получилось остаться одной, я развернула послание и прочитала строчку, написанную твердым мужским подчерком:
«Леди! Сегодня в полночь откройте окно в сиреневой гостиной. Ваш Дж.»
Вот теперь можно начинать волноваться.
Естественно, никому никаких окон открывать я не собиралась. Я планировала сама обыскать апартаменты Ларкинса в надежде найти объяснение поведению «своего» пистолета, а также забрать все бумаги касательно нашей фамилии, если такие найдутся.
Все нервничали. Атмосфера в доме была тяжелой, мрачной. Дышать стало тяжело. Слуги ходили, похожие на бледные тени. Горничные стали слишком рассеянными. Когда Стелла за молчаливым ужином неожиданно попросила успокаивающей настойки, служанка вздрогнула и чуть не уронила чашку. Мелочь, да только в ЛилиХолл всегда работала высококлассная обслуга.
Часы едва пробили одиннадцать, как я покинула выделенную мне опочивальню на третьем этаже. Чтобы было удобнее искать, взяла маленький прикроватный светильник: он неяркий, легкий, полностью заряженный. Но зажечь его нужно было уже на месте – в каждом коридоре горело в треть силы несколько ламп на элементарных кристаллах. В потайные ходы решила не заходить. Я не знала, какие из них напрямую ведут в покои Ларкинса в другом крыле. А заблудиться или выйти в других комнатах мне не хотелось.
На втором этаже в стороне от лестницы из-под приоткрытой двери слышались приглушенный голоса. Мне бы вернуться к себе, чтобы чуть позже повторить попытку, или мимо пройти. Но видно общение с графом оказало на меня дурное влияние. Как тут не подслушать?
Увы, но это была обычная беседа отца с сыном. Марк Аврелий просил денег. Альбрус, хоть и был зол, однако обещал выделить средства студенту. Да сетовал на жадность нынешней молодежи.
Я незаметно проскользнула дальше. Первый этаж, переход в соседнее крыло, лестница, ведущая вверх. Теперь направо мимо картинной галереи.
Жутковатое место, в котором никогда не оставляли зажженных светильников. Лампы с завидной периодичностью ломались. Стелла говорила, что кристаллы обогрева тоже постоянно выходили из строя. Даже простые модели музыкальных шкатулок барахлили, выли и скрипели. Сейчас же через высокие окна на паркет лился лунный свет. Со стен в золоченых рамах смотрели люди в придворных нарядах и золотых цепях. Никогда не любила здесь находиться. Всегда старалась быстро пробежать мимо.
Вдруг кто-то опалил шею дыханием, схватил за плечо, развернул, закрывая рот рукой. Я чуть не вскрикнула от неожиданности.
– Тише, леди, это всего лишь я.
Где-то я подобное уже слышала… Сейчас я смогла тихо угукнуть. Потому что слов нет. Есть испуг в сердце и дрожь в коленках.
– Вы, вижу, счастливы меня видеть.
Опять выдавила очень информативное «угу». Ног под собой не чую от положительных эмоций!
– Но Сиреневая гостиная на первом этаже. Вы не заблудились?
Помотала головой. Заодно освобождаясь от ладони на лице.
– Но я рад, что вы уже здесь. Пройдемте.
И потащил меня к кабинету Ларкинса. Дверь была заперта магическими печатями, которые не стоило срывать до оглашения завещания. Но граф следовал законам только если ему это было выгодно. Он присел на корточки перед замочной скважиной и замер. Если бы я обладала капелькой волшебной силы, могла бы увидеть и узоры заклинания, и то, как меняется плетение под руками мага. Но я бездарна. Поэтому только наблюдала легкое мерцание глаз, цветные всполохи под пальцами мага да краем уха ловила тихое бормотание.