Этот мужчина схватил меня, увез в безлюдную местность и запер в доме. Теперь же мне это видится в другом свете.
— Ты поела? — поднимается в воздух зычный мужской голос. Впервые за последние десять минут.
Я поглядываю на отложенную на "десерт" сочную куриную ножку и останавливаюсь в колебании.
Это был намек, что мне уже хватит или что?
Тоскливо вздыхаю и все же откладываю вилку. Оставлю на потом.
Киваю.
— Да, спасибо.
— Ты так и не ответила на мой вопрос, — вдруг резонирует по комнате его низкий голос.
Я сглатываю.
— Какой?
— Что мне делать с тобой, Лесли? — огорошивает меня вопросом.
И все же в нем гораздо меньше жёсткости, чем было в первый раз. Даже наоборот, в нем будто появилась тонкая прорезь. Поэтому я не теряюсь.
— Если бы вы хотели меня посадить, вы бы уже это сделали. Но вы меня накормили, одели и дали крышу над головой. У меня встречный вопрос, — я останавливаюсь и наконец решаюсь посмотреть ему прямо в глаза. — Зачем?
Он смотрит на меня. Тягучим, терпким, пронзительным взглядом. Долго. Затем просто отрывает ладони от спинки и поворачивается к выходу.
— Нет-нет, подождите! — я бросаюсь ему вслед и хватаю за руку. Игнорирую звон упавшей вилки. Смотрю. — Ответьте. Пожалуйста, — мой голос гаснет, звуча совсем тихо на последнем слове.
Он медленно ведёт взглядом вниз на наши руки и я осторожно расцепляю свои пальцы, опомнившись.
— Тебе так плохо здесь? — вдруг доносится до меня вполне миролюбивый вопрос. Я теряюсь.
— Что?
— Ну, тебя что-то не устраивает?
— Нет, я...
— Тогда просто скажи спасибо и прекрати докапываться.
— Спасибо, — тут же выпаливаю я.
Уголок его губ скептически поднимается.
— Ты ведь понимаешь, что твоя благодарность мне не нужна?
— Понимаю, — быстро киваю, соглашаясь. — Что... Вам нужно?
— Для начала правда.
Я резко затихаю и давлю выдох. Молчу в тряпочку.
— Лесли, — с нажимом говорит он. — Я жду.
Я утыкаюсь глазами в пол.
— Просто, — отвечаю заглушено.
— Что "просто"? — спрашивает он. Когда я не отвечаю, на его лице вспыхивает искорка гнева. — Ты просто так решила заняться мошенничеством? Два года назад ты тоже просто работала на Джейкоба Вэйна?
Я вздрагиваю, немного отсахиваясь. Это имя до сих пор вызывает во мне тихий, смиренный ужас где-то позади грудной клетки. На автомате.
Страшный был человек. У него я работала горничной. А потом меня спас Себастьян и я узнала, что Джейкоб мертв.
— Это вы... убили его? — спрашиваю боязно.
— Нет, не я, — выдыхает он. — Мой напарник. Бывший, — его голос ровный. — Ну так что? Чем больше ты мне расскажешь, тем проще мне будет...
— Засадить меня в тюрьму? — бесцеремонно перебиваю.
И тут же осекаюсь. Прикусываю язык. Ляпнула, не подумав, но уже поздно. Потому что его губы кривятся в усмешке. Ну вот кто меня за язык тянул?
— Ну почему же, — теперь на его лице появляется некое подобие снисходительной улыбки. — Все зависит от того, что я услышу.
И я сдаюсь.
— Ладно, — вздыхаю я. — Мне просто хотелось красивой жизни. Иметь много денег и ни в чем себе не отказывать.
Он молчит. Не отвечает.
Поверил?
А затем до меня доносится короткий вздох. Он неодобрительно раскачивает головой.
— Не получается у тебя врать, Лесли. Воровать умеешь, а лгать так и не научилась.
Я опускаю глаза в пол. Краснею.
— Так и быть, вернёмся к этому разговору завтра, — снисходительно решает он. — Трогать тебя никто не будет, заходить тоже. Здесь ты в безопасности, Лесли. Спокойной ночи.
И он уходит за дверь. На этот раз действительно уходит.
8
Ладонь резко ударяет по крану и шум воды обрывается.
Я промакиваю полотенцем лицо и выпрямляюсь над раковиной.
Провожу рукой по гладкой коже.
Я сбрил бороду. Впервые за долгое время.
Не помню, когда в последний делал это. Оказывается, я даже забыл те ощущения. Ей нравилось без бороды.
Эвелин...
Она отвергла меня.
Пару раз я связывался с Дорианом. От него и узнал, что у нее родилась вторая дочь. Она счастлива. Точка.
Я не наведывался к Лесли три дня. Решил — не буду трогать. Пусть привыкнет.
На следующее же утро отправил горничную и приказал парням сбавить темп. Следить, чтоб не сбежала, отчитываться тоже. Но не более.
Первый день она совсем не выходила из комнаты. Заперлась на ключ и никого к себе не подпускала, даже горничную. Чуть позднее все же пустила.
Каким-то образом горничной это удалось.
Кажется, они даже нашли общий язык.
На второй сама пришла к парням. Поговорить хотела. Срочно, прямо сейчас. Со мной.
Не получилось.
Она выломала стулом дверь и разбила лампу.
Буйная девочка.
Лесли.
Я помню её. Запуганная девчонка с большими карамельными глазами. Красивая.
Возможно, она бы понравилась мне. В других обстоятельствах и с ясной головой. Но тогда я был слишком зациклен на другой.
Чуть позже мы с Эвелин начали встречаться. Я хотел только её. Жаль, что не срослось.
С Лесли мы виделись дважды. Впервые, когда я вытащил её, до смерти напуганную, из кишащего преступниками дома и отправил в больницу.
Потом проведал её.
Она заплакала. Рассказала мне обо всем, обещала, что больше ни ногой в криминал.
С тех пор прошло два года.
Зачем она снова ввязалась в это?
Говорила, для себя.
Ложь.
Три дня у меня ушло на то, чтобы добыть правду. Не знаю, зачем. Любопытство взяло верх.
Стук в дверь раздается, словно обманчиво тихий рывок перед мощным выбросом.
Мне пришлось задействовать высшие связи. Подергать за ниточки и вуаля.
Стук повторяется громче.
Я усмехаюсь.
Быстро они.
По воздуху проносится тяжёлый грохот, дверь вылетает с петель и в дом врывается топот ног.
Я слышу, как они приближаются.
Дверь в ванную пинком распахивается и сюда влетает толпа вооруженных бойцов.
Они окружают меня и направляют свои пистолеты.
9
Одиночный щелчок затвора прорезывает загробную тишину.
Никто не двигается. Не шевелится.
Я усмехаюсь, глядя на них в отражении.
— Ну и что же вы застыли?
Они переглядываются. Стопорятся. Сбитые с толку. Реакцию не понимают.
— Опустите стволы, — глушится за спинами знакомый голос.
Бойцы быстро переглядываются и неуверенно подчиняются. Расступаются, освобождая дорогу ему.
— Джеймс, — на выдохе произношу я.
Он выходит вперёд и демонстративно прячет пистолет в нагрудную кобуру. Тянет улыбку, хоть и видно, что нехотя.
— Приношу свои извинения, — проговаривает он. — Не знал, что это ты. Выбитую дверь компенсирую.
Я сам тяну кривую усмешку.
Да как же.
— Пацана не троньте, — говорю твердо и это не просьба. — Узнаю, что тронули, закопаю.
Он выгибает брови.
— С каких это пор обычный коп угрожает вышке?
— Бывший коп, — поправляю я. — Я больше не в полиции.
И он это хорошо знает.
Готов поспорить, к кому врывается, он тоже знал.
Я выхожу из ванной.
Бойцы складывают оружие, семенят следом.
Я тянусь к столу и щелкаю металлическими затворами ящика. Раскрываю.
— Этого хватит?
Он коротко осматривает содержимое. Кивает.
— Вполне.
— Взамен вы больше не вспоминаете Лесли и ее брата. Забудьте, что такие вообще есть на белом свете. Усекли?
Не отвечают. Хотя это именно тот случай, когда молчание — знак согласия.
Они уходят. На комнату опускается вечерний сумрак.
Лесли солгала. Я знаю, почему.
Брат. У нее есть младший брат. Конечно же, я запомнил.
Что ж…
Пора наведаться к нашей красавице. Прости, девочка, но сегодня я возьму свою плату сполна.