10
Он не пришел сегодня. И вчера тоже. Уже третий день не приходит.
Я не знаю, что думать.
Чего ждать, тоже не знаю.
Мне необходимо увидеть его.
Поэтому, набрав в лёгкие воздуха, я вышла из своего укрытия. Поначалу растерялась, не зная, с какой стороны подойти. Волновалась, но как оказывается зря. Мужчины просто посмеялись, развернули меня за плечи и направили обратно, не восприняв мою просьбу всерьёз. Сбитая с толку, я подчинилась, слишком поздно опомнившись.
Когда я попыталась снова, выйдя с твердым намерением добиться своего, один из них схватил меня, забросил на плечо и понес в комнату. Нужно ли говорить, что всё мое сопротивление осталось без толку?
Быстрее, чем я оказалась твердо на ногах, он вышел и запер комнату снаружи. Я рванула вслед, но не успела.
Я била по двери, пинала и ругалась, но и это не помогло.
Мне нужно было всего лишь поговорить с ним. Но он отказал.
Мысли фокусируются на настоящем и мой взгляд падает на дверь. Замок уныло свисает, слегка покачиваясь, он держится на последней невидимой нитке.
Признаюсь, психанула.
Теперь я ещё и осталась без защиты. Офигеть просто.
Рядом стоит нетронутый поднос. Только аппетита почему-то нет.
Я чувствую лёгкий укол вины, потому что мне не хочется огорчать горничную.
Славная женщина. Она мне сразу понравилась, хоть и поначалу я все же насторожилась.
Я ведь тоже была горничной. Думала, это со мной что-то не так, отхватывала по полной за наименьшую провинность. Джейкоб не щадил никого. Понятия не имею, где бы я была сейчас, если бы не Себастьян. Возможно, меня бы даже не было в живых.
Окно вдруг осветляется коротким светом фар и резкий стук дверки снаружи заставляет меня вздрогнуть.
Мое сердце пропускает удар.
Сглотнув, я поднимаюсь с кровати и осторожно подхожу к окну. Резко дёргаю занавеску. И шокировано выдыхаю.
Он здесь. Он приехал.
Это осознание трубит в голове, как вой сирены.
Я резво задергиваю штору и бегу обратно, прыгаю в кровать, закутываюсь одеялом и замираю в ожидании. Прислушиваюсь. Не дышу.
Методичные шаги уверено резонируют по коридору, плавным эхом отбиваясь от стен. Они приближаются.
С моих губ срывается прерывистый вдох, и сердце начинает стучать все громче и громче.
Твердая мужская поступь шагов продолжается. А затем резко прерывается.
По телу пробегает озноб и дыхание даёт сбой.
Он застывает в дверном проёме. Только на этот раз кругом темнота.
11
По воздуху плывет короткий щелчок и в комнате вспыхивает свет.
Я напрягаюсь. Крепче смыкаю веки. Притворяюсь, что сплю.
Он не спешит. Выжидает. Смотрит пристально, до мурашек, я это чувствую.
А затем вновь слышу его шаги. Мое сердце ускоряется в три раза, оно работает, как отбойный молоток.
Он садится. Словно рентгеном сканирует. Включает лампу. И я не выдерживаю. Открываю глаза.
Его взгляд сфокусирован на точке на моём лбу, брови нахмуренные.
Рука тянется к моему лицу.
Я испуганно зажмуриваюсь и издаю тонкий писк, сама не зная, чего ожидая.
Его пальцы на удивление нежно смыкаются на моем подбородке. Я осторожно размыкаю сначала одно, потом второе веко, непроизвольно издав удивленный вздох.
Мужчина озадаченно осматривает мое лицо. Его брови все ещё сдвинуты, взгляд угрюмый. А что я? Под глазом фингал, на лбу выступившая шишка.
Красавица, чего уж там. Могу поспорить, ко всей этой прелести на голове у меня воронье гнездо. Эффектно, что тут говорить.
Его глаза так неожиданно сталкиваются с моими, что я резко отвожу свои.
— Меня не трогали, — подаю голос заглушенно, сглатываю, почему-то ощущая себя виноватой. — Я сама ударилась.
Да, так и есть. Когда подскочила к двери и она с разгона открылась с другой стороны. Нехило лицом приложилась. Фактически сама виновата.
Он выдыхает. Резко так. Поднимается и отступает на шаг.
— Вставай, — вдруг слышу негромкий, но твердый приказ. От его хриплого голоса мурашки по коже.
Я замираю, не уверена, что правильно услышала. А вот к этому никак не была готова... Я совершенно дезориентирована.
— Что? — спрашиваю растерянно.
На его лицо пробивается тонкая усмешка.
— Ну ты же хотела поговорить со мной?
— Да, хотела, — киваю на автомате. Моргаю несколько раз подряд, прогоняя наваждение. Срываю с себя одеяло и подскакиваю на ноги, слегка пошатнувшись.
— Отпустите меня, — надломленно прошу я. Смотрю в глаза. — Это правда очень важно. Вопрос жизни и смерти.
— За брата переживаешь?
Из меня словно пинком вышибают весь воздух.
— Как вы... — резко осекаюсь, поймав осознание. Конечно, он знает.
— С матерью что? — спрашивает он.
Я опускаю глаза.
— Мама умерла, — лепечу в пол. — Год назад.
В комнате становится тихо. Мои нервы в секунду натягиваются, словно струна, ноги подкашиваются и меня вдруг накрывает. С губ срывается тонкий всхлип и я начинаю скулить.
— Жив твой брат, не реви, — резко обрывает он. — Не тронет вас больше никто.
Я всхлипываю. Глаз не поднимаю.
— Спасибо.
— Благодарить меня по-другому будешь.
Я затравленно вскидываю взгляд и встречаюсь с его усмешкой.
— Пока что отдыхай, — он ведёт взглядом по комнате, на миг задерживается на разбитом сервизе. — Я скажу горничной, чтобы перевела тебя в другую комнату, — пауза. — Если ты конечно не хочешь, чтобы к тебе без спроса заходили.
Я резво соглашаюсь, качая головой:
— Нет, не хочу.
Он кивает.
— Вот и славно.
— Спасибо, — на одном дыхании выдаю я. Мой взгляд прямой и решительный.
Он устало вздыхает и качает головой.
— Лесли, я же сказал, мне не нужна...
— Да, и все же, — перебиваю я. Продолжаю смотреть. Не знаю, откуда во мне столько смелости. Но могу сказать одно — это самая честная и преданная благодарность в моей жизни.
— Просто спасибо.
12
В кабинете раздается тихий потрескивающий звук.
Свет выключен.
В углу стола слабо горит настольная лампа, придавая комнате полуинтимную атмосферу.
Я с полчаса смотрю на горящий камин.
Поднимаю бокал. Медленно раскачиваю плавающую в нем жидкость и опрокидываю, осушая одним глотком.
Из груди вырывается вздох облегчения.
Прикладываю холодное стекло ко лбу и зажмуриваюсь. По горлу растекается горячая жидкость, впрыскивая в вены дозу расслабления.
Давно я этого не ощущал.
Перед глазами вновь вырисовывается разгромленная комната.
Выломанный замок. Разбитый сервиз. Да эта девочка ураган. Могу поспорить, парни к ней на пушечный выстрел на подходят.
Не прикоснулся я к ней. Не смог. Увидел синяки и что-то перемкнуло в груди. Ну что же я, не человек что ли?
Дверь толкается так неожиданно, словно брошенная под ноги взрывчатка.
Я резко вскидываю взгляд. С секунду прихожу в себя.
— Сволочи! Да что вы знаете! Сами ничем их не лучше!
В кабинет вваливаются двое полицейских, крепко удерживая за руки вырывающегося паренька.
Перед глазами мелькает буйная темная макушка.
Целый и невредимый гаденыш.
Сколько там ему? Пятнадцать? Шестнадцать? Юнец совсем.
Я медленно ставлю бокал на стол, прослеживая его взглядом.
— Уймись, парень, — спокойно командую я. Поднимаю глаза. Он застывает и смотрит на меня, как на привидение, даже вырываться перестал. — Геройствовать раньше надо было. Ты сестру зачем подставил?
Парень с пять секунд молчит. Осознает. А затем вновь взрывается.
— Да как вы..! Да я..!
Я со всей мощи бью ладонями по столу. Он вздрагивает. Наверное мой взгляд слишком уж бешеный, потому как паренёк сглатывает и бледнеет, резко оседая.
— Не подставлял я ее, — сдавленно проговаривает, опуская глаза. — Хотел, как лучше, думал, переиграю их.