За всю дорогу сделали только два очень коротких привала — Реми и Клю подгоняли друг друга и Коня, так что шестьдесят километров были пройдены к пяти вечера.
На последнем холме Реми резко остановил Коня и звенящим голосом сказал:
— Так я и знал. Ну так я и знал.
Клю ничего не ответила, только задышала часто и громко.
Йон выгнулся, пытаясь из-за всех троих передних всадников и из-за рогов Коня увидеть…
И увидел.
Станции «Акаи-Северо-Запад» больше не было.
Только ферма уцелела, и четким прямоугольником светлела посадочная площадка среди жухлой прошлогодней травы и черных остатков сугробов.
Здание станции превратилось в ровный черный квадрат, засыпанный ровным слоем хрусткого шлака: испепеленные конструкции дома провалились в выгоревший подвал, заполнив его до краев.
— Термобомба, — сказал Йон, ни к кому не обращаясь.
Реми держался хорошо. Его глаза потемнели, губы сжались, но он не плакал. Не плакала и Клю, но на нее было просто страшно смотреть. Она то порывалась бежать куда-то, чтобы искать отца и мать, то металась вокруг фермы, то падала на землю и лежала неподвижно, глядя в небо.
Уцелел глайдер. Видимо, его выкатывали из ангара, когда все случилось: он стоял буквально в пяти метрах от груды шлака, бывшей когда-то станцией. Дверца его была распахнута, земля возле дверцы взрыта. Видны были следы: кого-то волокли от глайдера в лес.
Реми сказал, как отрезал:
— Я пойду по следам.
Йон открыл было рот, но ничего не сказал. Реми быстро ушел в лес и минут через пять вернулся.
— Клю, — сказал он и подошел к сестре.
Та поняла и села на землю, зажав рот обеими руками.
— Я думаю, что они умерли, — сумрачно сказал Реми. — Там закопанная большая яма. Мне кажется, эти гады вернутся: они там оставили лопату — не нашу… и глайдер бросили, я бы на их месте не бросил… Надо наших как следует… там мало земли насыпано… Ёсио, помоги мне, пожалуйста…
— Я пойду, — вскочила Клю.
— Нет, — как-то очень мягко остановил ее Реми. Я не хочу, чтоб ты это видела. Я не разрешаю. Пожалуйста, Йон, побудьте с ней. Только отойдите от глайдера. А то они ведь вернутся.
Реми стоило, видимо, невероятных усилий говорить так спокойно. Ёсио, молитвенно полузакрыв глаза, сложил ладони на груди и шагнул вслед за Мартеном, но тут его окликнул Йон:
— Ёсио. Пожалуйста, возьмите мою кассету. И спрячьте в… ну, вы понимаете…
Ёсио, поклонившись, принял маленький черный футляр с хардиком и пошел вслед за Реми.
И тут Клю заплакала. Это было как прорыв плотины. Конечно, они никуда не ушли от глайдера. Клю рыдала в объятиях Йона, а Йон утешал ее и, конечно, прослушал флаер. Он увидел мужчин в зеленой форме только тогда, когда они окружили их, наведя стволы автоматов.
Трое или четверо подошли к ним вплотную, и один, явно старший — жесткий черноусый, плохо выбритый тип с мутноватыми черными глазами — коротко спросил:
— Реми Мартен?
— Да, — мгновенно ответил Йон, но тут к черноусому подскочил другой, тоже черноусый и давно бритый, но низенький и какой-то расплывчатый:
— Командир, тому ведь лет пятнадцать.
— Ага, — холодно сказал командир. — Значит, Александр Мартен?
То есть как, подумал было Йон, но тут низенький сказал:
— А тому лет сорок.
— Ага, — холодно сказал командир и мгновенным броском ударил Йона ногой в лицо. Клю отчаянно завопила; тут же две пары железных рук скрутили ее, заткнули рот, понесли к флаеру, куда уже волокли за ноги запрокинувшегося окровавленного Йона.
Последнее, что увидела брыкающаяся и мычащая девочка — рогатая башка Коня, выглядывающая из-за стен фермы. Йона забросили в люк флаера, как куль. Потом ее втащили вслед за ним.
Командир жестко сказал:
— Живей, твари.
И вдруг глаза его скосились, он коротко произнес что-то вроде «ы-ых», изо рта его на сизый подбородок капнула алая кровь — и он мешком повалился в прелую мокрую траву. Из его загривка торчала алюминиевая стрела.
Мужчины в зеленом переглянулись и вразнобой ударили из автоматов в то место на опушке, спиной к которому стоял командир. С недалеких деревьев посыпались ветки, но тут еще один автоматчик, заорав, повалился в грязь, дрыгая ногами и хрипя: стрела пробила насквозь его шею. Те двое, кого оставили у глайдера, дали по длинной очереди в ту сторону, откуда, кажется, прилетела эта стрела (кстати, совсем не оттуда, откуда первая) и побежали к флаеру, но на полдороги один из них споткнулся, с воем покатился по траве и быстро затих со стрелой в затылке; пока автоматчики торопливо прыгали в люк, и второй безмолвно остановился, разинул рот и завалился на спину, часто дергая руками — арбалетный болт, пробив пластмассовую каску, вошел ему в голову.