— Как звать, не скажу. Но сталкиваться приходилось. Появился совсем недавно. Каскадер. Так мне сказали наши. Кстати, должен был работать в фильме Павлова. На лице шрам от носа до губы, травма видать была, стянута кожа. Поэтому, наверное, такое выражение лица. Как по мне, так он противный и со шрамом и без него. Отталкивающий чел, однозначно.
— Спасибо, Петя, прояснил ситуацию, — скороговоркой ответил Влад и тут же, спохватившись, добавил: — А что жена сбежала то? Чем не угодил?
— О-о, это отдельная песня, писатель. Тут романы писать — не переписать. Им разве угодишь? Вот скажи мне как инженер человеческих душ тупому работяге, где мужик должен по большей части находиться — дома или на работе?
— Понимаю, к чему ты клонишь, — усмехнулся Влад. — Хочешь знать правду?
— Очень даже интересно! — встрепенулся Волков.
— Где-то между работой и домом.
— О как! А подробнее, — хихикнул оператор. — Неужели это то, о чем я думаю?
— Нет, это совсем не то. Я в философском смысле. Тут, собственно, все достаточно просто. У них, друг мой, голова устроена совсем не так, как нам кажется.
— Это и к бабке не ходи. Бардак полный…
— Не скажи. Вот где, к примеру, тебе бы хотелось видеть свою жену — дома или на работе?
— Понятное дело — дома. Все честно, просто и понятно. Я добываю мамонта, а она ждет со сковородкой.
— Ага, только это называется не просто и понятно, а примитивно и наивно. Еще скажи, что это их устраивает.
— Сидеть дома что ли? Черта с два. Есть у нее работа, нет ли у нее работы, она все время норовит пропарить мне мозг, как ей тяжело морально все время заниматься хозяйством с утра до ночи. Это если дома. А если она, не дай бог, ходит на работу, то стоит вой, что нормальные женщины занимаются домом, а не вкалывают где-то там…
— Ну вот, видишь, ты, собственно, дал ответ на свой вопрос. Когда ты пропадал на работе, твоя Женя пилила тебя, что домой не появляешься, что она днями одна.
— Да-да! Что она типа как разведенка какая.
— А теперь ты дома. И что?
— Пилила, что с такой работой мы скоро по миру пойдем. Ты, говорит, бугай эдакий, диван смертельно травмируешь своим неподвижным телом, и что мог бы использовать момент и взять халтуру на это время. И что у нее телефон уже полгода как в полуобморочном состоянии, а ноги в старых сапогах чувствуют температуру асфальта не хуже метеостанции. Но ведь врет все! Ты-то мне хоть веришь, Петрович?
— Каждому слову.
— Спасибо, писатель. Я понял все. Теперь я скажу ей, что на полгода на съемку уезжаю. Кончилась лафа. Радуйтесь на пару с диваном. Посмотрим, как она запоет.
— Что ж, попробуй. Авось на какое-то время сработает. Потом все равно слова песни будут о том, что зря я тебя отговорила, но поезд, как говорится, уже ушел.
— Отличный вариант, писатель.
— Главное, Петр, чтобы она не выбрала командировку. Но ты, я думаю, маху не дашь. Поднимешься, наконец, с дивана и сделаешь пару завтраков в постель, к примеру. Ну и там десерт…
В трубке раздался такой заразительный смех, что Влад поневоле рассмеялся сам. Распрощавшись с Волковым, он еще некоторое время сидел в состоянии приятного оцепенения от пустой болтовни с оператором. Между тем голова его даже во время разговора была занята решением дилеммы — стоит ли делать вылазку в студию ради этого фальшивого каскадера. В итоге он подумал, что вряд ли это будет разумным. Каскадер фальшивый — это однозначно. Хотя не исключено, что он бывший спортсмен и кое-какими навыками в этом деле владеет. И потом, даже если ему удастся узнать имя и фамилию мерзавца, раскрыть смысл его слежки за ним это вряд ли поможет. А лишний раз «светиться» перед посторонними ему не стоит. Еще никто не знает, каким боком вылезет это его любопытство в будущем.
Остаток вечера он промучился в своем кабинете. В результате адских мыслительных потуг родился еще один абзац, в котором он попытался создать окружение главной героини, ее друзей, родителей, завистников и недоброжелателей. Еще никогда работа не вызывала у него такого тошнотворного чувства отторжения. Владу всегда казалось, что за деньги можно создать какой угодно ширпотреб, и уж тем более — за большие деньги. Он чувствовал, как буквально теряет жизненную энергию, едва только садился работать над этим сценарием. Это было в чистом виде проклятье, свалившееся на его ни в чем не повинную голову. Однако вина виной, а причина всему происходящему должна быть. И пока он ее не узнает — работа будет стоять на месте.
Спал он плохо, мешал стучащий в окно мелкий дождь, переходящий временами в снежную крупу. Открыв утром глаза, он с удивлением увидел, что в окно ярко светит солнце. Голова была тяжелой, яркие зигзаги, будто молнии, временами проскакивали перед глазами — признак того, что собиралась разыграться мигрень. Влад быстро спустился вниз, бросил в воду шипучий аспирин и занялся завтраком. Его работа над сценарием сейчас представлялась самой большой глупостью, на которую он только был способен. Хорошо, что Лиза не понимала этого, иначе он сгорел бы от стыда. Расскажи он ей все детали своей жизни в последнее время, и она бы наверняка покрутила пальцем у виска. Как можно было пойти на такую авантюру со сценарием неизвестно кому и неизвестно зачем, если сейчас другие проблемы, если вокруг… трупы…