Виолетта смотрит в пол широко раскрытыми глазами и вспоминает подробности вчерашней ночи и этого утра. Память ведёт себя странно, выдаёт моменты поочереди, не позволяя сформировать одну чёткую картину. Ощущение такое, что всё произошло во время пьянки, потому что вспомнить все детали тяжело. Но вот в чём парадокс: и Борегард, и Вонка были абсолютно трезвыми. Хотя он-то наверняка запомнил всё до секунды. И снова Виолетта обдумывает мысль, что нужно с ним поговорить.
Параллельно в голове проигрываюся утренние часы. Солнце даже не пыталось пробраться в спальную, оно вообще не показывалось из-за плотной пелены серых облаков. Виолетта проснулась на несколько минут из-за непривычного ощущения: кто-то двигался под рукой, случайно потираясь телом. Кто-то большой и тёплый. В тот момент она довольно быстро пришла в сознание и поняла, что это Вильям проснулся и пытался выбраться из нежных объятий. Тогда Борегард приоткрыла глаза, повернулась, высвобождая слегка онемевшую руку из-под мужчины, и снова прижала его подрагивающее тело к себе. «Спи. Ещё рано.» — прошептала Виолетта, чувствуя, как Вонка собирается встать с кровати. Она в то мгновение не знала, сколько показывают часы, но была уверена в том, что у них есть время тонуть в тепле друг друга. Блондинка подвинула голову ближе к кондитеру, чтобы касаться губами его волос, и покрепче обняла его, слегка сдавливая пальцами кожу на боку под рёбрами. Она мягкая и горячая. Мастер перестал двигаться, но с большим трудом смирился с ситуацией. Такое в первый раз. Он не смог уйти по своим делам, пока девушка снова не заснула. Лишь тогда у Вилли получилось покинуть свою же собственную кровать.
Поначалу Виолетта была расстроена тем, что кондитер заставил её проснуться в одиночестве, но ей удалось быстро успокоить волну жгучего негодования. Его тоже ведь можно понять. Весь привычный образ жизни нарушен. Предыдущие дни Вонки начинались совсем иначе: он никогда не просыпался в кольце сильных женских рук с ноющей болью в шее, соприкасаясь почти всем телом с кем-то другим. Причина, по которой великий шоколатье сбежал под утро, предельно ясна.
Занимаясь своей физической формой ближе к полудню, Виолетта не выпускала из мыслей все моменты, сопоставляя их друг с другом и пытаясь понять их квинтэссенцию. Голова девушки была так сильно загружена последними сутками, что она не обращала почти никакого внимания на то, как тело вопит от напряжения. Борегард очнулась от раздумий, только когда услышала свои собственные стоны. Руки словно сломались, она рухнула на пол, ударившись щекой и пробормотала что-то невнятное. Вильям не выходит из головы, потому что всё в их отношениях очень резко поменялось. Ночью это вызывало дьявольский азарт и интерес, а сейчас на душе неспокойно. Но поворачивать на сто восемьдесят нельзя, правильно?
Виолетта еле выползла из душа, смыв с себя все неприятности от тренировок. Ей хотелось остаться под расслабляющими струйками воды навечно, потому что она была горячей и не отпускала девушку так просто. Борегард пришлось резко менять температуру воды на более низкую, чтобы вывести себя из состояния желеобразной медузы и снова возбудиться. Возбудиться во всех смыслах.
После холодного душа Виолетта снова ощутила крепкость своих мышц, эластичность кожи и чистоту рассудка. Ей захотелось поскорее выйти из своей комнаты. Её тянуло в спальную мистера Вонки, в этот пропахший сахаром и карамелью храм его невинности и беззащитности. Но идти туда было бы бессмысленным занятием, потому что теперь кондитера там нет. Установив это как факт, Борегард вытащила из комода клетчатое платье в стиле старшеклассницы и поспешно натянула его поверх голого тела, не считая свежих белых трусиков. Виолетта оглядела себя в зеркало и вскинула бровь. Почему ты выглядишь именно так?
Засунув в рот новую пластинку жвачки, спортсменка вышла в коридор жилой части фабрики и направилась вдоль по нему, пока ещё не зная, куда именно она идёт. По пути Виолетта всё-таки заскочила в комнату Вильяма, чтобы быть на сотню процентов уверенной, что его там нет. Помедлив минуту, девушка брызнула себя сладким парфюмом из флакона, что красовался на полочке рядом с зеркалом Вонки, и слегка наморщила нос. Какой приторный аромат.
Доверившись своей интуиции и вымышленной статистике, Виолетта отправилась на поиски мужчины в цилиндре. Начать решила с личного кабинета, потому что это помещение первым пришло в голову. Но дёрнув дверь, Борегард не получила ровным счётом ничего, кроме вопроса: Вилли там нет или он просто прячется? Прищурив глаза, девушка посверлила взглядом дверь полминуты, а затем резко повернулась в сторону проходящего мимо умпа-лумпа.
— Хэй, погодите. — Виолетта схватила коротышку за плечо, но почти сразу отпустила. За восемь лет Вилли Вонка приучил её уважительно относиться к работникам, хоть они и вызывали порой то смех, то жалость. Девушка оперлась ладонями в свои колени, наклонившись ниже, и слегка улыбнулась туземцу. — Где мистер Вонка?
Умпа-лумп с каменным выражением лица пожал плечами, оставив наследницу без ответа, и пошёл дальше по коридору. И это очень сильно смутило Борегард. Они всегда знают, где Вонка. Всегда. Спроси в любой момент, эта мелкота потянет тебя за подол юбки и отведёт в нужный цех. Значит ли это, что фабрикант запретил своим работникам докладывать девушке о его местоположении?
Виолетта нахмурилась и выпрямилась, скрестив руки на груди. Она провожала взглядом человечка, пока тот не скрылся за углом коридора. Погода всё ещё не радует солнышком. Тучи. Тучи. Тучи. При таком небе хочется закутаться в плед, сесть на подоконник с кружкой горячего шоколада и прижаться к любимому и любящему человеку. Жаль, такого нету. Придётся топать в администрацию и спросить у Дорис. Эта женщина точно должна знать, где прячется Вилли. Уж с кем, с кем, а с Дорис Борегард смогла наладить отношения. Женская солидарность имеет место быть даже на фабрике Вонки.
***
Диалог с Дорис оказался довольно информативным. Нужно было только подарить ей комплимент по типу «выглядишь сегодня потрясающе», и это сразу настроит её на добрый лад. Ещё несколько минут, и умпа-лумпа из администрации фабрики ткнёт недлинным пальцев в схематичное изображение цеха на огромном листе с планом предприятия.
Что? Кукольная больница и ожоговый центр? Виолетта была готова услышать что угодно, но только не это. Вонка с большей вероятностью может выйти за пределы фабрики, проторчать весь день на улице, среди людей, чем добровольно зайти в медицинское отделение. Из-за противоречий в голове Борегард вскинула бровь и непонимающе взглянула на Дорис. Та лишь пожала плечами и вернулась к бумагам.
«С другой стороны, там я стала бы искать в последнюю очередь» — Виолетта удовлетворённо кивнула умпа-лумпу, а затем слегка нетвёрдой походкой направилась в сторону лифта. Всё же топать до единственного на фабрике места, что так тесно и пугающе связано с прошлым кондитера, очень долго. Это будет неразумно, потому что Вилли может и уйти оттуда в любой момент.
Девушка зашла в пустой лифт и надавила на прозрачную кнопку. Подъёмник тронулся и пришёл в плавное движение. Вонка слегка усовершенствовал это средство перемещения по фабрике, сделав его движение более плавным. Теперь лифт не заставлял пассажиров впечатываться в стекло на поворотах. Вскоре прозрачный подъёмник опустился у входа в медицинское отделение, а Борегард почувствовала внутри себя жар.
Вилли Вонка действительно находился здесь. Он стоял между больничных кроватей с капельницами, с важным видом разговаривал с умпа-лумпом в белой форме и обильно жестикулировал. Когда этот монолог был закончен, работник отделения устремился куда-то вглубь помещения, а фабрикант устало присел на ближайшую кушетку. Весь его внешний вид показывал, что Вилли неприятно здесь находиться. Да, он боролся с едким медицинским запахом в этом месте, но у него плохо получилось его скрыть. И чего он себя мучает?