— Конечно, уходи! Конечно… — Виолетта всхлипывает и опускает голову, облизывая с губ слёзы, которые скатились по лицу. Всё её тело бьёт дрожь. Плечи сводит. И становится душно. — Иди. Я вижу, как я тебе противна. Я ненавижу тебя. И твоё отношение. — Почти после каждого короткого предложения Борегард ловит ртом воздух, стараясь не задохнуться. — Я привыкла тут быть одна. Ты никогда не был со мной. Не говорил со мной. Обо мне. О моих проблемах. Иди отсюда. Тебе никто не нужен. Я знаю.
Всё это давит на него. Вилли Вонка тянется рукой к двери и больше всего на свете хочет проснуться. Чтобы всё это оказалось плохим сном. Все эти чувства, отношения, все эти слёзы и слова. Она говорит с таким напором, уничтожая всю его внутреннюю уверенность. Разрываясь между желаниями сбежать из этой комнаты и поступить по совести, Вильям выбирает второе. Он нехотя вешает пиджак и возвращается к Борегард, садясь рядом с ней на полу возле кровати. Виолетта смотрит в пустоту, а внутри закипает и бурлит чувство привязанности.
Кажется, Вонка ещё никогда не чувствовал себя так неловко. Ему очень трудно было поднять руку и приобнять девушку. Но она снова сделала всё сама, положив голову на плечо кондитера и обняв его за талию, как маленькая девочка. Победив себя, Вильям прижимается губами к светлым волосам на макушке Борегард и дышит тёплым воздухом.
— Это ты во всём виноват. — Тихо говорит Виолетта севшим голосом, положив руку на колено кондитера и прикрыв глаза. — Это из-за тебя я не смогла ни с кем переспать. Я просто не могу не думать о тебе. Но мне тебя всё равно не хватает.
Вилли молчит. Не знает, что ответить. Он боится, что сейчас только усилит чувства своей наследницы. А ему это зачем? Ему совершенно не ясно, что между ними происходит. Не понятно, что чувствуется. Как определить, есть ли привязанность? И насколько она может быть сильной? И на что он готов пойти, чтобы добиться спокойствия в отношениях? Что готов терпеть?
— Ложись спать, хорошо? — Мастер приподнимает голову Виолетты за подбородок и смотрит ей в глаза. Никогда ещё они не казались такими глубокими и такими живыми. Внутри всё замирает. Становится страшно.
— Я не хочу одна. Я хочу побыть с тобой. Я не знаю, как ты будешь относиться ко мне завтра. Сейчас я просто хочу побыть с тобой. Просто побыть вдвоём. — Голос Виолетты всё ещё влажный. Всё ещё неспокойный. Вонка чувствует, как её руки дрожат.
— Я лягу спать с тобой. Давай, забирайся на кровать, а я схожу в душ и приду, хорошо? — Вилли приподнимает брови и слегка улыбается, хотя на самом деле ему хочется закричать от напряжения внутри. Он не понимает, правильно ли всё делает. Как не испортить уже пошатнувшиеся отношения?
— Ты обещаешь? — Виолетта уже почти ничего не чувствует, потому что все ощущения смешались. Ко всей гамме эмоций добавилась физическая усталость, и всё вместе стало похоже на неразличимую субстанцию.
— Да. Обещаю. — Теперь голос начинает дрожать у великого кондитера. Он сглатывает. Читает в стеклянных глазах Виолетты маленькую просьбу и решается её исполнить, чтобы она точно послушала его. Вонка чуть наклоняется и, преодолев тошнотный позыв из-за запахов намешанного алкоголя и сигарет, целует девушку в губы. В этот момент они на удивление мягкие и податливые. Борегард закрывает глаза и словно растворяется, поднимая руку и касаясь кончиками пальцев мягких волос возлюбленного. Бабочки в животе ликуют, но устало и удовлетворённо укладываются и успокаиваются.
— Я очень сильно люблю тебя. — Шепчет девушка-черника, полностью отдаваясь и словно проваливаясь в объятия. Тепло человеческого тела успокаивает её и расслабляет. И сердце бьётся медленнее, но сильнее. Удары глубже.
Вилли Вонка поднимает Виолетту, и она даже не думает сопротивляться. Лишь смотрит на него широко раскрытыми глазами. Неужели и он теперь может о ней позаботиться? Борегард в сладком дурмане не замечает, как оказывается в постели, накрытая одеялом. Она лишь видит движение и понимает, что Вилли рядом.
— Я скоро вернусь. Засыпай. — Вонка гладит по руке, успокаивая, хотя у самого внутри паника и хаос. Все установки нарушены, всё вышло из-под контроля. И что теперь делать? Он проверяет, что глаза у девушки закрыты, и затем тихо выходит из комнаты.
***
Какие-то странные и неспокойные сны. В голове всё мешается. Нет чего-то конкретного, но постоянно мелькают знакомые лица и места. Чарли. Вилли. Мама. Почему все они? Сейчас в её снах есть место только для одного. От слишком частой смены сюжетов и вымышленных красок перед глазами Виолетту начинает тошнить ещё сильнее. Она просыпается с ужасным ощущением внутри. Челюсть начинает сводить, а рот наполняется горькой слюной. Нехороший знак.
Борегард приоткрывает глаза, смотрит перед собой в сторону окна и начинает глубоко дышать. Нет никакого желания тащиться в туалет и совать два пальца в рот. Однако судьба оказывается благосклонна, и это ужасное ощущение подступающей к горлу тошноты через некоторое время уменьшается, хоть и не исчезает до конца. В голове тупая боль. Это всё из-за слёз. Слишком долго не плакала. Слишком резко начала.
Виолетта снова набирает в лёгкие воздух и медленно выдыхает. Она поворачивается на другой бок и слепо вытягивает руку, пытаясь дотронуться до тёплого тела. Болезненное сознание рисует прекрасные фантазии. Они о том, как Борегард заберётся глубже под одеяло и прижмётся к своему кондитеру, а он обнимет её и своей нежностью придаст сил, как сделал это пару часов назад, сидя на полу вместе с девушкой. Задыхаясь в этих слишком уж девчачьих мечтах, что так ей не свойственны и так не подходят, Виолетта поднимает голову и оглядывает остальную часть кровати. Пустую часть.
Это словно удар по животу. Заставляет согнуться от боли и сдержанно замычать. Где он? Чёрт возьми, где? Он должен быть рядом. Должен. Должен. Почему его нет рядом? И сколько времени?
Оказывается, прошло не больше двух часов с тех пор, как Вонка уложил свою наследницу спать, пообещав сделать то же самое рядом. Но сейчас его почему-то нет в её постели. А внутри у Виолетты начинает пускать корни корешок сомнений, и с каждой минутой он прорастает всё активнее. Борегард резко стало плевать на головную боль, на тошноту и тянущее ощущение в ногах. Она целеустремлённо встаёт с постели и, не потратив ни минуты на переодевание или обувь, отправляется на поиски.
И сначала она проверяет свою ванную, потому что именно туда должен был отправиться фабрикант, если верить его словам. Но комната пуста. Здесь никого нет, и возникает ощущение, что не было. Орган под рёбрами начинает не по-настоящему болеть. Виолетта выбирается в коридор, оставляя свою спальную освобождённой. В голове куча вопросов, но всех их перебивает подозрение во лжи. Он и не собирался оставаться?
Возможно, что-то случилось. Это предстоит выяснить. И этим Борегард займётся в первую же очередь. Она знает, куда идёт. Направляется в комнату с большой потрясающей кроватью, на которой совсем недавно расцеловывала шоколадного магната. До спальной Вилли Вонки не так уж и далеко идти, но сейчас этот путь кажется нескончаемым. Всё оттого, что Виолетта даже не понимает, чего боится больше: не найти кондитера или обнаружить его совравшим. Что ж… До двери остаётся всего несколько шагов, но даются они с огромным трудом. Всё внутри болезненно перекручивается. Девушка дёргает дверь, и та оказывается не запрета. Но это же ещё ничего не значит, верно?
Виолетта входит в спальную и на ватных ногах подбирается ближе к кровати. А вот и он. Вильям лежит на животе, обнимает подушку и, кажется, видит прекрасные и сладкие сны, какие обычно снятся детям. Он выглядит таким невинным, пока спит. И как ему удаётся совмещать в себе силы и упорство взрослого человека, но при этом так много черт маленького ребёнка?
Первым желанием Борегард было осыпать мужчину недопустимым для леди ругательствами. Но более сознательная её сторона вовремя решила зажать рот ладонью, чтобы не выпустить всю эту кипучую смесь обиды и гнева. Виолетту трясёт от злости. И да, ей больно. Очень больно. Девушка забирается к нему на кровать, нависает над Вонкой, аккуратно поворачивает его на спину и подставляет руку к горлу. Нервный вздох, и Борегард с ломотой в кистях надавливает ладонью на шею нижнего.