Уже через секунду организм Вильяма, почувствовав опасность, просыпается. Он широко раскрывает глаза и хватается за запястье Виолетты. Она сразу отпускает его, но только того, чтобы нажать на грудную клетку и с силой вдавить в кровать.
— Ты что творишь?! — Кондитер резко поднимается, пытаясь отдышаться, сбрасывает с себя руки Борегард. Она же встаёт с кровати и обходит её с озлобленным выражением лица. — Господи, Виолетта, я чуть не подох.
— Мне плевать. Мне глубоко плевать, насколько сильно я тебя напугала и насколько больно я тебе сделала. Потому что ты этого заслуживаешь, сука. — Виолетта наблюдает за тем, как обеспокоенно Вонка встаёт и подходит к ней с диким недоумением в глазах. Он действительно в полном шоке от того, что девушка разбудила его в 4:32 утра, выбрав не самый безопасный для этого способ. В лице немой вопрос, но кондитер даже сказать ничего не может. Он только смотрит на блондинку и пытается понять, что её так взволновало.
Виолетту это всё начинает бесить. Бесить намного сильнее, чем обычно. Боже, что делать с этим кипящим чувством внутри? Его очаг где-то между лёгкими, но жар распространяется по всему телу. И это не тот жар, что бывает при влюблённости или огромном счастье. Борегард с силой охватывает рукой запястье своего ненаглядного, дёргает на себя, заставляя его подойти ближе, а затем отталкивает в нужную сторону и прижимает к стене.
— Эй, мистер Вонка! Знаешь, что я ненавижу больше всего?! — Голос чемпионки стал до жути напоминать её в тот первый день на фабрике. Такой нахальный и вымораживающий, как скрежет по стеклу. Такой оттенок голос Борегард приобретает, когда она на пределе. И это ни для кого не станет хорошим знамением. Она говорит сквозь зубы, смотря прямо в глаза кондитеру и не позволяя ему отойти от стены. — Я терпеть не могу вранье. Особенно от людей, которым я хочу верить.
Виолетта с силой бьёт ладонями по стене, по обе стороны от головы фабриканта. Он вздрагивает и замирает. Он зажмуривается и бесшумно шепчет что-то невнятное. Отвратительное чувство дежавю. Виолетта отрывает руки от стены и раздражённо зачёсывает рукой волосы назад. В последнее время они стали слишком часто падать на лицо. Девушка отходит на два шага назад, но Вонка не двигается с места. Его дыхание становится таким осторожным, еле ощутимым.
— Почему? Почему ты ушёл? Ты же обещал мне! Господи, Вонка, неужели твоё слово ничего не значит? Чёрт, я ведь поверила! Я думала… Ха-ха. Я думала, проснусь в объятиях. Впервые за восемь лет проснусь с ощущением, что я не одна. Почему ты не остался?! — С каждой фразой голос Борегард становится громче, раздражённее. Кажется, ещё немного, и она перейдёт на крик. Девушка снова подошла вплотную к Вильяму, который так и не оторвал спину от стены.
— Я не думал, что ты сейчас проснёшься. Прости. — Кондитер говорит тихо и отводит взгляд, как провинившийся ребёнок. Но сам словно окаменел. И это ещё больше бесит Борегард. Он даже в глаза посмотреть не может.
— Ты… Ты просто придурок. — Сквозь слова Виолетты сочится желчь негодования. Голова закипает. Девушка неосознанно сжимает пальцы. — Почему ты ведёшь себя, как урод? Господи, я поверить не могу, что так прогибаюсь под тебя! Я бегаю за тобой, как мелкая псинка. Я думаю о тебе круглые сутки. Сука. Какая же ты сука. Я довожу тебя до оргазма чуть ли не каждый день. Исполняю все твои грязные гомосексуальные прихоти. Но когда я хочу получить хотя бы минимальную взаимность… Ты даёшь мне надежду, а затем обливаешь враньём!
Виолетта снова сжимает рукой шею Вилли Вонки, но он и не пытается её убрать, смиренно молча.
— Ты не знаешь, что я могу. Ты даже не представляешь, на что я готова пойти, чтобы воспитать в тебе чувство благодарности. — Громкость голоса резко стала ниже. Виолетта замедляется и подносит своё лицо ближе к скулам своего магната. И всё же, почему он молчит? Почему не остановит эту драму? — Я тебе обещаю, мальчик мой, что ты познаешь всю палитру моей любви. И я, в отличие от тебя, своё слово сдержу, хочешь ты этого или нет!
Борегард неожиданно резко поднимает колено и с огромной силой и скоростью вдавливает его в нижнюю часть живота кондитера. С болезненным стоном Вонка сгибается и случайно ложится подбородком на плечо девушки.
— Видишь? Ты уже падаешь мне в объятия! — Победно произносит чемпионка и смеётся, слушая жалкие поскуливания нижнего.
— Это… Неправильно. — Немного хрипящим голосом проговаривает Вильям, с трудом выпрямляется и обнаруживает руки девушки на своей талии.
— Знаешь, что неправильно, мистер Вонка? Неправильно игнорировать очевидные вещи. Неправильно сопротивляться, если ты знаешь, что не сможешь делать это вечно. Неправильно прятаться и сбегать снова и снова! Неправильно гнусно врать! Неправильно трахаться без чувств! Неправильно брать, но ничерта не давать! Неправильно! Вот, что неправильно! Это — неправильно! — Борегард сорвалась на крик. Давно. Уже очень давно она хотела высказать всё то, что её так раздражало. Но дело в том, что это не помогает остудить эмоции и разрядиться. Наоборот, внутри Виолетты всё пылает. Горит ярким пламенем. Сжигает все границы. Она стоит совсем близко, кричит на него и видит, как голова кондитера опустилась. Видит, как дёргается его лицо. Как дрожат плечи. И, о боги, что это? Мелкие солёные капли ручьями бегут по лицу.
— Что? Ты серьёзно? Ты плачешь?! — Борегард пробивает на смех. Запах её духов всё ещё перемешан с запахом алкоголя. А дальше сарказм. — Боже мой, какая я плохая! Ха-ха! Накричала на бедного Вилли. Какой кошмар! Ха! Ха-ха-ха! Ты знаешь, сколько раз мне хотелось плакать за всё то время, что я живу с тобой? Ты знаешь?! Ты ничерта не знаешь!
Она всё ещё стоит перед ним, держа Вонку в ловушке из своих рук. Ему стоит приложить лишь каплю усилий и закончить всё это. Но Вильям не движется, как запуганный зверёк. Он приподнимает голову чуть выше и что-то шепчет, пока Виолетта терроризирует его словами.
— Я тебя…
Виолетта продолжает язвить, не слыша бесшумные откровения.
— Я…
Становится душно, а Борегард становится всё агрессивнее от своих же слов, которыми подливает масла в огонь внутри себя.
— Я тебя ненавижу.
И боль. Эти жестокие слова словно вырезались ножом на сердце Борегард. А боль порождает злость. Злость в руках. Рука чемпионки отведена в сторону. И злость не сдержана. Вспышка внутри. И снова боль. Вонка резко опускает голову, почувствовав на лице удар руки, сжатой в кулак и наполненной гневом обиженной женщины.
— Заткнись! Закрой свой рот! Не смей говорить мне это! Черт! Чёрт! — Виолетта чувствует, как внутри всё ломается, и не понимает, из-за неосторожных слов это или из-за того, что она только что сделала. Взгляд девушки почему-то переключается на собственную руку. Да, на пальце два кольца. Два рельефных серебряных кольца. Это от мамы. Но почему на их витиеватых узорах кровь?
О, нет. О, нет, не может быть.
Виолетта дрожащий рукой приподнимает голову мастера, стараясь сделать это как можно нежнее и осторожнее. Нижняя губа рассечена, и из места разрыва кожи сочится кровь. Она же стекает по подбородку.
— Прости меня. Прости, я сейчас тебе помогу. — В голове рой спутанных мыслей. Пульс участился, и каждый удар отдаётся в голове. Зачем она это сделала? Она не хотела этого делать! Так быть не должно. Это просто случайность. Просто случайность. Виолетта отходит на два шага и уже собирается поискать аптечку, но Вонка удерживает её за запястье.
— Стой. Пожалуйста. — Его голос звучит до жути слабым и уставшим. Девушка замирает, потому что не знает, чего ждать от кондитера после рукоприкладства. Он смотрит на нее глазами, полными разбитого стекла. И слёзы всё ещё сбегают по бледным щекам. Он делает нетвёрдый шаг, чтобы встать ближе к Борегард и протягивает к ней обе руки, что становится странной неожиданностью. Виолетта, ничерта не понимая, аккуратно обнимает его за шею и чувствует, как Вонка ослабевает в её руках. Он жмётся лицом к светлым волосам девушки и обвивает её талию.