Чёрт возьми, что происходит?! Это всё похоже на странный сон. Почему? Чтобы всё это закончилось, нужно проснуться, а чтобы проснуться, нужно лечь спать.
— Пойдём. — Тихо и нежно говорит чемпионка. Она сажает его на кровать и заправляет волосы кондитера за уши, чтобы можно было лучше осмотреть его лицо.
Пока Виолетта помогала Вилли остановить кровь, в комнате стояло ужасное напряжение. Они оба молчали. Борегард была занята делом, но иногда заглядывала в глаза кондитера, пытаясь понять, что он чувствует. А Вонка не сводил с неё взгляда. Странного взгляда, наполненного чем-то непривычным. В глазах не было обиды, злости или чего-то ещё, что следовало бы ожидать. Только глубокие и непривычные чувства.
— Я так не могу. Скажи что-нибудь. — Не выдержала Борегард, откладывая облачко ваты, пропитанное красной жидкостью. Это молчание её убивает, потому что потухший пожар внутри оставил много болезненной сажи.
Вонка молчал несколько секунд, но потом тихо сказал, что всё в порядке.
— Останешься сейчас здесь? — Тихо спросил он чуть позже, невинно подняв брови. Это снова вызывает недоумение и даже скрытое волнение у блондинки. Но она коротко кивает головой и забирается в постель.
Виолетта ложится головой на подушки и думает, что Вонка сейчас отвернётся от неё и уснёт. Но всё снова идёт не так. Всё странно. Пугающе странно. Он ложится чуть ниже по уровню, чем девушка, так, чтобы касаться щекой её открытого плеча, и закрывает глаза.
«Неужели так, как я хочу?» — Виолетта вспоминает ту милую позу, в которой они спали чуть больше суток назад. Снова кладёт его руку к себе на талию, но на этот раз поворачивается к нему лицом и тепло обнимает сверху.
В душе сидит сомнение. Прогрызает изнутри. Потому что всё выглядит неестественным. При других обстоятельствах Вильям никогда бы не стал вот так прижиматься и дышать в шею. Не стал бы так спокойно терпеть поглаживания по волосам и объятия. Но стоило только применить силу, как всё в этом отношении поменялось. Теперь он сам не сможет заснуть в одиночестве. Теперь не хочет ничего больше, кроме нежных приконсовений.
— Я сильно… люблю тебя. Всё у нас будет хорошо. — Виолетта повторяет свои пьяные откровения, чувствуя тепло на сердце и под руками. Голова устала, и глаза закрываются. За окном погода всё портится. Становится холоднее. И завтра будет дождь. А кондитер и девушка-черника засыпают. И не ясно, что будет между ними утром. Но пока…
— Я тоже люблю тебя.
Комментарий к Часть 4. Стать её пьяным бредом
Спасибо, что прочитали мою работу ~
Следующая часть в процессе, но я буду рада, если поддержите отзывами
========== Часть 5. Осколки красного вина ==========
Тяжёлой дробью дождь ещё сильнее бьёт по окнам, что должны пропускать свет в спальную комнату Вильяма Вонки. Но света нет. Солнце не показывает свои яркие округлости, спрятавшись за плотным пледом из туч. И такая погода стоит уже достаточно долго. И Виолетта начинает скучать по светлым лучам с неба. Хотя этим дождливым утром она о таких маловажных вещах и не задумывалась.
Её разбудили капли, которые настойчиво долбили в окно, словно требуя, чтобы их впустили в тёплую комнату. Первые полминуты с открытыми глазами Виолетта бездумно смотрела в сторону окна и пыталась обрести власть над своими частями тела. Вскоре к ней вернулась способность осязать. Тогда Борегард почувствовала под боком приятное тепло. Это ощущение встречалось в её жизни крайне редко, но стоило только повернуть голову, и девушка смогла убедиться в своём счастливом предположении.
Вильям спал. И спал рядом, отвернув голову в другую сторону и еле заметно дыша. Чемпионка села на кровати, оглядывая дорогого сердцу кондитера, потянулась, вдохнула поглубже и снова положила голову на подушку, теперь уже не спуская с Вонки взгляда. Рука сама потянулась обнять его, словно большую плюшевую игрушку, с которыми Виолетта спала в детстве. Только теперь тот, кого она обнимала, был живым, тёплым, с бьющимся сердцем. Девушка подвинула свою голову ближе и упёрлась подбородком в плечо, пахнущее орехами и фруктами. Ей хотелось впиться в нежную бедную кожу на теле фабриканта, но при этом будить в планах не было. А от таких пыток он точно проснётся. Чтобы хоть как-то утолить своё романтичное желание, Борегард слегка коснулась губами мужской ключицы, щекоча шею Вилли своими волосами.
Если бы рядом не лежал такой очаровательный подарок, Виолетту наверняка волновала бы сухость во рту, головная боль и другие неприятные ощущения. Но этим утром на всё было плевать, потому что в голове засел вопрос: теперь так будет всегда? Каждое утро они будут просыпаться вместе? Каждое утро ей будет позволено нежиться в постели и зарываться носом в ткань его спального костюма? Каждое утро Вилли будет так поддаваться?
Эти мысли разжигают внутри девушки ощущение, похожее на эйфорию. В сладостном дурмане Борегард снова стала засыпать, успев лишь засунуть руку под ткань одежды кондитера, и ей было не ясно, но всё равно, куда именно: под рубашку или под трусики. Главное чувствовать его рядом.
Она спала ещё несколько часов, но уже более спокойно, почти без движения. Теперь плач небес успокаивал и добавлял атмосферы, а не будил, как раньше. Теперь Виолетта была уверена, что её не бросят снова одну на постели, что Вонка всё-таки сдержал слово, хоть и не с первого раза. Утро казалось очень длинным, но от этого не менее приятным. В оставшееся время неглубокого сна девушка не выпускала из рук мужчину, словно приз, который достался ей за особые старания. Ей уже не хотелось ничего, кроме как валяться на тёмных простынях и поглаживать безволосую кожу под рубашкой кондитера.
Виолетта открыла глаза в очередной раз за это утро и, когда не нашла рядом с собой человека, с которым засыпала, поняла, что закончились минуты блаженства. Это всё из-за дождя. Такая погода всегда лишает настроя заниматься чем-то полезным. Борегард даже смогла бы пролежать в личной спальной хозяина предприятия половину дня, если бы он сам не встал.
Прикинув в голове, куда Вилли мог пропасть из кровати, Виолетта оставила её без своего внимания и сделала несколько шагов в сторону душевой, вход в которую был доступен только из этой комнаты. Там она ещё не была. Здесь же личные владения Вонки, и никто, по сути, не должен здесь бывать. Да, кондитер всегда трепетно относился к этой спальной. Но иногда Борегард всё же удавалось в неё пробраться. Раньше. А теперь это и вовсе труда не составляет.
Виолетта, приблизившись к двери, услышала шум воды и случайно улыбнулась. Значит, он там. Ей тоже хочется в душ. Так что же должно помешать девушке насладиться щекотливыми струйками воды? Конечно, можно вернуться к себе и принять водные процедуры там, но… Зачем, если можно слегка потеснить Вонку?
С силой пихнув дверь, чемпионка уверенно шагает в небольшое помещение, отделанное деревом и наполненное паром от горячей воды, и плотнее закрывает за собой дверь. Девушка сразу же закусывает нижнюю губу, потому что картина перед её глазами довольно эстетичная и сексуальная. Вильям лишь слегка вздрогнул, принимая на лицо струйный поток воды, но не больше. Она бесконечными капельками стекает по бледному телу, проходясь по всем рельефам.
— Ну-ка, подвинься! — Виолетта, не снимая того короткого комбенизона, в котором ходила в клуб, чтобы не шокировать кондитера, встаёт ближе к нему и тоже попадает под воду. Её руки бессовестным образом сразу тянутся к кожным покровам на теле Вонки, сначала касаясь живота, затем спины, а потом уж и филейной части, сжимая две половинки персика. Девушка напирает и заставляет его прижаться спиной к стенке душевой.
— Борегард… Снова пришла меня насиловать? — Его тон снова недовольный, но снисходительный. Вонка видит, как быстро пшеничные волосы девушки намокают, и как мокрая одежда облепляет рельефы её груди. Ему непонятно это чувство. Оно не несёт в себе ничего хорошего. Но и ничего плохого, верно?