— Сегодня утром я пробежалась по комнатам на этаже, и эта меня как-то глубоко, знаешь ли, зацепила. Я подумала, что здесь нам обоим будет комфортно. — Девушка уверенно подошла к небольшому столику, на котором стояла бутылка красного сухого вина и два фужера.
— А это здесь откуда? — Кондитер вскидывает бровь, неуверенно подходя к Виолетте, которая уже наливает вино в бокалы.
— Я принесла. Так разговор лучше пойдёт. — Борегард протягивает один наполненный фужер Вилли, но тот лишь делает шаг назад.
— Я не буду это пить. Ты ведь знаешь, нужно совсем немного, чтобы меня накрыло. Хочешь напоить меня и поиметь? — Кондитер снимает пиджак и вешает его на подлокотник кресла, сам усаживаясь в него и складывая руки на груди.
— Я могу сделать это и без алкоголя. Я просто хочу немного тебя расслабить и подогреть. Мне не нравится, когда ты такой зажатый. Уж лучше ты будешь краснеть от неловкости и стыдливости, чем так. — Девушка легко улыбнулась и всё-таки всунула бокал в руку своего сладкого магната. После этого она сделала глоток, и Вонка повторил за ней.
Виолетта слегка задумалась, предпринимая попытку решить, как начать этот слегка неловкий разговор. Однако, красное успокоительное немного придало ей уверенности, которой так не хватает в последние дни.
— Вилли, я хочу быть с тобой. — Слегка надув губы и сложив их бантиком, девушка чувствует, как внутри всё закипает, а сердце начинает биться громче. Под рёбрами становится горячо, а в животе всё сводит. — Не в смысле находиться рядом, а действительно быть с тобой. И чтобы ты был со мной.
Вилли Вонка молчит и слушает с неясным выражением в лице. Его черты словно ничего не выражают. Но то, что он не закатил глаза и не прервал её на первой же строчке, Виолетту порадовало и дало тонкий лучик надежды.
— Я люблю тебя. Я это точно знаю. — Продолжает Борегард, всё сильнее сжимая пальцами бокал. Откуда такое волнение? Серьёзно, она не чувствовала себя так с первых в её жизни спортивных соревнований. — И я не могу думать практически ни о чём, кроме тебя. Ты всё время в моей голове, и это меня настораживает. Я никогда ещё не была так привязана к кому-либо. Сначала я думала, что это из-за того, что мы уже много лет вместе и что ты знаешь меня ещё с подростковых дней. Но нет. Тогда я чувствовала бы себя спокойно, потому что с тобой. А сейчас меня всю колотит, потому что ты от меня на расстоянии… вытянутой руки, а я не могу дотронуться до тебя. И поэтому я хочу, чтобы мы стали… ближе. В духовном плане. Чтобы я была твоей женщиной, а ты моим мужчиной. И чтобы ты всегда был со мной. И мог помочь мне в любую минуту, как это готова делать я. Мне нужна взаимность. За это я отдаю тебе все свои силы и все свои эмоции. Никто. Никто не сможет заботиться о тебе так искренне, как женщина. Как я. Я сильнее тебя, и ты это знаешь. Но при этом я хочу понимать, что всё то, что я делаю для тебя, не впустую. Я могу пытаться добиться твоей любви разными способами, и многие из них не самые гуманные. Но неужели не будет лучше, если ты сам согласишься на это? Я знаю, что это звучит очень сложно, и что отношения — это труд для нас обоих, но… Если ты откажешь сейчас, я всё равно не перестану пробовать добраться до твоих чувств. Пока не добьюсь. Либо пока ты не разобьёшь мне сердце.
Закончив свой монолог, Виолетта почувствовала, что её начинает ужасно тошнить. Словно все её чувства — это стекло, которое пробирается из живота к горлу и хочет вырваться наружу. Поэтому блондинка дрожащей рукой зажимает себе губы, и лишь после этого жеста снова смотрит на Вилли. Он всё ещё молчит, разрывая своим молчанием всё спокойствие. Он делает крупный глоток вина, тем самым опустошает бокал, а затем поднимает взгляд на Борегард. Всё это жутко давит на него, но… Может быть, так и должно быть?
— Никогда не видел на твоём лице этого выражения.
— Ты… О, боже… — Чёрт. Ей хочется разбить эту бутылку ему об голову. Почему он просто не может ответить?! Девушка прикрывает глаза, чувствуя, как голова наполняется ватой. Она впервые ощущает одновременные жар и холод по всему телу.
— Я хочу быть с тобой сейчас по-настоящему честным. — Его тон смягчился. Стал таким спокойным и чистым. Вилли встаёт, оставляет бокал рядом с бутылкой, и подходит ближе к Борегард. — Я думал об этом. Не знал, что ты вот так спросишь меня, но, правда, думал. И я пока не знаю, что мне сейчас нужно. Я подумал, что это всё слишком тяжело и сложно для меня, но сейчас… Может, так и должно быть? — Виолетта смотрит на него с приоткрытым ртом, не смея дышать. — И сейчас, пока ты это всё говорила… Я подумал, что… Может быть, я действительно немного эгоистичен? И я теперь взволнован не меньше тебя, потому что не знаю, как будет лучше. Но я думаю, я смогу быть… То есть я могу попробовать отдать тебе какую-то внутреннюю часть себя.
Вонка стоит в двух шагах от Виолетты, но не может подойти ещё чуть ближе. Его гипнотизирует взгляд стальных глаз Борегард, пропитанный чем-то разъедающим. Почему даже в такие чувственные мгновения в её зрачках так много острого яда? Когда кондитер замолкает, в его голове раздаётся воображаемый щелчок. А зачем он это сказал?
Она права. Она права. Она права. Виолетта знает, как правильно. Она знает. Нужно довериться ей. Нечего бояться. Не нужно паниковать. Всё будет нормально.
— Что теперь? — шёпотом спрашивает Вилли, не моргая. Его лицо бледнеет ещё сильнее. Девушка одним глотком допивает остатки вина в бокале, также ставит его на столик, а после притягивает к себе мужчину за плечи. Она лёгким нажимом заставляет его наклониться к ней, а затем прижимается губами к его рту. Неужели с ним это сработало? Обычный диалог и бокал вина. Странно до жути. Подавляя в себе все сомнения с помощью тёплого ощущения счастья, которое стало разливаться по всем клеточкам тела, Борегард обняла фабриканта, обвив руками его шею, и закрыла глаза, чувствуя его робкие руки на своей талии. Он ещё не скоро привыкнет. Нужно помочь ему расслабиться вином и лёгкими поцелуями.
— Для тебя это, наверное, странно? Чувствовать что-то подобное? — Спросила девушка, снова наполняя бокалы. Она отпустила его губы довольно скоро, заставляя себя быть осторожной. После слабого кивка в ответ Вильям отогнул ворот рубашки, стараясь успокоить своё дыхание. Виолетта второй раз протянула ему фужер с тёмно-красной жидкостью и слегка улыбнулась, стараясь выглядеть по-доброму уверенной, но дрожь внутри всё ещё было не унять. — Я думаю, нам будет сложно только первые дни. Затем всё встанет на свои места. Знаешь, как Кэррол говорил… Выстроится в единую красивую схему, как кружева.
Слово за словом. Фраза за фразой. Бокал за бокалом. И вот, бутылка почти пуста, а Вильям и Виолетта чувствуют приятную лёгкость. В головах всё ещё не так мутно, чтобы перестать соображать, но от зажатости и следа не осталось. Вонка смеётся, когда Борегард целует его в тонкие складочки под подбородком, когда усаживается на колени и забирается руками под одежду, трогая живот и спину.
— Боже, Борегард, чего ты хочешь? — Спрашивает фабрикант, слегка улыбаясь и закусывая губы, хотя прекрасно знает ответ. Блондинка уже не кажется ему такой нахальной собственницей, как это было раньше. То ли из-за вина, то ли из-за усталости, но ему не хочется возмущаться, убирать с себя её руки и отворачиваться от поцелуев. Примерно то же самое он чувствовал после крепкой пощёчины и удара по лицу. Всё это стало каким-то неважным.
— У взрослых людей это называется «секс». Я притащила сюда всё, что нужно: резинки, смазку, страпон… Всё есть, осталось только твоё согласие. — Борегард поглаживает коленом между ног кондитера, наблюдая за выражением его лица.
— Не знаю… После того, что ты сделала со мной вчера? Я думал, ты меня до смерти затрахаешь. Тебе было всё равно, когда я просил остановиться. — Вилли слегка приоткрывает губы, словно с них вот-вот сорвётся слабый стон, и наполовину закрывает глаза.
— Нет, ты снова всё перевернул. Снова вставляешь всё так, словно я издевались над тобой. Я делала всё так, как ты хотел: не целовала тебя и лишний раз не прикасалась, так что все твои обиды ужасно раздуты и преувеличены. — Девушка осушает бокал и встаёт с коленей Вилли Вонки. — Но в этот раз всё равно всё будет по-другому. — На этих словах Виолетта стянула с себя платье через голову, оставшись в нижнем белье шоколадного цвета. Кондитер выгнул бровь, скользя взглядом по её спортивному мускулистому телу и не чувствуя никакого притяжения. А девушка отходит куда-то в угол комнаты, где у неё были оставлены все необходимые для пеггинга вещи. Она надевает поверх трусиков страпон и снова поворачивается к магнату. — Ты будешь сверху.