Было видно, что слово «нормальный» как-то задело внутренности величайшего шоколадного магната. Он слегка поджал губы и отвёл взгляд в сторону, словно рассматривая что-то в углу комнаты, но так и не отвечал.
— Как всё запущено… — Виолетта сложила губы бантиком, обдумывая, успела ли она сказать что-то обидное? Вильям ранимый. До жути ранимый и невосприимчивый к критике. — Ладно, давай так попробуем…
Девушка разлила скромные остатки вина в два бокала и с ними вернулась на кровать. Они снова выпили, и во время этого Борегард ласково поглаживала рукой по груди своего магната.
— На самом деле это понятно… Мальчик, который с детства жил грёзами о большой шоколадной фабрике. И ему просто был неинтересен противоположный пол. — Девушка снисходительно пожала плечами, пытаясь в первую очередь саму себя в чём-то убедить. К тому моменту они оба успели надеть обратно нижнее бельё, чтобы лучше чувствовать себя друг с другом.
— Вообще-то я был влюблён. Давно. — Вилли прислонился щекой к небольшой подушке в чёрно-красных узорах и чуть прикрыл глаза. Под действием вина Борегард казалась ему особенно красивой. На самом деле Вонка сам не понимал, почему его к ней не тянет. Она так много работает над собой и так много отдаёт ему за просто так, не получая ничего в этом плане взамен. Может, это, действительно, было правильным решением? Быть с ней?
— Неужели? В девушку? — Блондинка подняла брови и с интересом улыбнулась, рассматривая профиль лица Вилли. Он красивый. Сколько же денег он вложил в эту красоту? Кажется, годы меняют его совсем лишь немного. — Она была сучкой?
— Нет. Вообще нет. Она была ангельским созданием… Лицо белое, как луна. Волосы огненно-рыжие, кудрявые и пушистые, они словно облачком вились вокруг её лица. Глаза как два цветущих пруда. И имя… Ох… Как нежная пастила в кусочками фруктов — Палло. — Вилли отвёл взгляд от Борегард, придаваясь давним воспоминаниям. Может быть из-за алкоголя он стал более чувствительным, но внутри него всё сжалось.
— Да ты, оказывается, романтик. — Девушка со скептическим выражением лица убрала бокалы и слегка ущепнула мужчину за ляжку.
— Она была младшей сестрой моего хорошего друга. Всё время краснела, когда я подходил к ней, и любила добавлять цветы в чай. Её невинность заставляла меня чувствовать сильнейшее вдохновение.
— И почему же вы не остались вместе?
— Нам было не по пути. Потому что она хотела стать врачом. А я категорически решил не впускать больше в свою жизнь медиков. Да и вообще она только помешала бы мне в достижении моей великой цели. — Вилли лёг на спину, рассматривая потолок и пытаясь подавить в себе цепочку всплывающих моментов из прошлого. — Но до чего же она была хороша…
— Всё понятно. Я в корне от неё отличаюсь, и поэтому ты никак не можешь полюбить меня. — Чемпионка рукой зачесала назад светлые волосы и прикрыла глаза.
— Ты просто другая. Но это не значит, что… что ты хуже или лучше неё. — Вильям сел на кровати, после чего Борегард взяла его руки в свои, поднесла к губам и слегка оттянула тонкую кожу зубами.
— Ну так, докажи мне это. — Серьёзно говорит девушка, оставляя кисти Вонки в спокойном положении у его тела. Она приближается к лицу магната, горячо дышит на него, но не касается. — Сделай то, что ни с кем ещё не делал. Как мне ещё тебя спровоцировать? Просто дай мне это. Я устала мечтать о том, чтобы слиться с тобой в одно… Докажи мне, что ты можешь быть моим.
Вонка дышит ещё более нервно. Всё это ему не нравится. Беспокоит. Но он знает, что, если Виолетта завела эту тему, её уже не остановить. Она будет добиваться своего всеми способами. Будет провоцировать, шантажировать, упрекать, давить на душу и обвинять. Но её можно понять. Она девушка, которая тоже хочет глубокой любви.
— Я… не знаю, Виолетта. Может быть, мы должны попробовать, но я не уверен. — Мужчина шепчет, пьяно прикрыв глаза. Его мысли подводили, потому что сильно мешались между собой. Он оставался в сознании, но уже плохо соображал.
— А у меня такой проблемы нет… — Блондинка снова целует в губы. Это так непривычно, прикасаться к ним в любой момент, хотя раньше позволять себе такого было нельзя. А теперь эти сладкие, нежные, чувственные и мягкие губы… Теперь они в её собственности. Теперь Борегард хочет завладеть и другими частями тела кондитера. Она убирает его руки, чтобы они не мешали, Вилли не сопротивляется, потому что слишком расслаблен. Виолетта снова стягивает бельё со своего мужчины. Теперь хорошо бы вызвать у него эрекцию. Что ж… Для этого можно использовать уже проверенный метод. Девушка нежно раздвигает ноги нижнего, слегка облизывает кончики двух своих пальцев и прикасается ими к сфинктеру с множеством тонких складочек. Втиснув в отверстие пальцы наполовину и вызвав у шоколатье несколько блаженных стонов, Виолетта получила необходимый результат: член стал твердеть и слегка увеличиваться. — Так лучше. Теперь мой выход. Расслабься, солнце, я знаю, что делать. — Самодовольно улыбнувшись и пробежавшись глазами по всему телу Вильяма, Борегард быстро сняла трусики и надела новый презерватив на вставший орган. Ей нравилось прикасаться к интимным местам своего возлюбленного, потому что, если речь не идёт о пеггинге, он кажется до безумия милым и прелестным, заметно смущаясь. Сейчас же Вилли выглядит ещё более беззащитным из-за алкогольного опьянения. Он лежит с полуприкрытыми глазами, словно не осознаёт, что с ним хотят сделать. Виолетта ловко оседлала его, уже готовая начать, но Вонка отвлёк её вопросом.
— Как часто ты занималась этим… с кем-то другим? — Вилли слабо приподнял брови. Его слова стали более растянутыми и невнятными. И на самом деле его сильно беспокоило это состояние. Вилли Вонка не любил чувствовать влияние алкоголя из-за потери контроля над собой. Он знал, что может начать говорить лишнее, делать то, чего не стоит, или, наоборот, не сможет что-то предпринять, если это будет нужно.
— М-м… На самом деле не так часто. Знаешь, в то время, когда я стала так влюблена в тебя, мне требовалась разрядка. Меня сильно выбешивало то, каким холодным ты ко мне бываешь, и я находила утешение в сексе. Но при этом я думала только о тебе. Мне не нравилось, что я не могу заниматься обычным сексом с тобой, поэтому иногда связывалась с парнями, которые искали знакомства на одну ночь. Но я не делала бы этого, если бы ты относился ко мне более серьёзно. — Закончив ответ, Виолетта попыталась сосредоточится на ощущениях, потому что в этот момент завершалась её давняя цель. — Господи, Вонка… Я люблю тебя. — С протяжными стоном удовлетворения Борегард, выделяя большое количество своей естественной смазки, насадилась на пенис и сразу же начала подпрыгивать на нём. Она не была так осторожна в этой позе, как Вилли, так как уже имела опыт в деле «наездницы». — О, да… Да… Наконец-то… А-а…
Изнутри её распирало горячее ощущение. Она не понимала, чего хочет: растягивать удовольствие, быть чувственной и медленной, или, наоборот, прыгать что есть силы, чтобы прочувствовать весь кайф секса с самым любимым человеком на свете. Из-за этих метаний Виолетта не могла определиться с тепмом и ритмом, и пока он был сбитым, неровным. Но она этого не замечала. Её настигла эйфория. Чувствовать в себе что-то тёплое, живое, и понимать, что это орган Вилли Вонки, — ощущение потрясающее. Сейчас было ясно: каждая нервная клеточка, потраченная на кондитера, стоила того. Их секс был далеко не идеальным, но в тот момент Виолетта Борегард была самой счастливой девушкой во всей Америке. Она с восторгом наращивала скорость прыжков, упираясь руками в живот кондитера и мешая свои звуки с его стонами. Он лежал почти неподвижно, но его дыхание срывалось. Он ничего не говорил, потому что не смог бы. Внутри него всё переворачивалось к чертям. Когда-то его воротило от мыслей, что люди целуются, трогают друг друга за гениталии и занимаются настоящим сексом. А о том, что ему предстоит возлечь с женщиной таким образом, он и подумать не мог. А что теперь? Теперь он чувствует мокрое и горячее влагалище своей наследницы, чувствует, как его член со всех сторон сжимают чужие мышцы. Чувствует, и не понимает: нравится это ему или нет.