Прошло около двадцати минут, прежде чем Виолетта с довольным выражением лица слезла с шоколатье и пристроилась рядом. После этого его дыхание стало выравниваться, однако второй раз мужчина так и не кончил. Но Борегард было всё равно. Она повернула голову и благодарно поцеловала Вилли в плечо, вдыхая его аромат.
— Какой же ты сладкий… — Тихо прошептала девушка, прикрывая глаза и прислоняясь щекой к руке кондитера. Она была уставшей, но до безумия счастливой. Ей хотелось провести в этой комнате вечность наедине с фабрикантом, но он бы такого не выдержал. — Почему ты молчишь?
Он снова не отвечает, медленно дыша и словно засыпая. И в этот момент Виолетта думает, что её желания начали сбываться одно за другим, что сейчас он будет лежать с ней в обнимку и тихо разговаривать о их глубокой привязанности и любви. Блондинка мягко улыбается и старается принять максимально удобное положение на плече, но через несколько минут Вилли начал вставать с кровати и одеваться.
— Куда ты? Может, ещё разок? — Девушка приподнимается на локте и неохотно натягивает бельё, не спуская взгляда с кондитера. Он выглядит странно. Какой-то потерянный, словно только-только пришёл в сознание. Он словно напуган. И это ей не понятно. Всё же было хорошо. Она отчётливо слышала его постанывания и вздохи, значит, ему нравилось. Почему сейчас он похож на ребёнка с токсичными родителями?
— Нет… Не надо. Больше не нужно. Вообще не нужно. — Он дрожащими руками застёгивает брюки и тянется к рубашке. Волосы Вилли растрёпаны, спутаны, падают на лицо.
— В смысле? — Черника нахмуривается и поднимается с постели. — Какого чёрта? Я думала, у нас теперь нормальные отношения, как у нормальных людей, и с нормальным сексом.
— Виолетта, у нас всегда был нормальный секс. Я не хочу это повторять. Мы попробовали один раз, но теперь вернёмся к… предыдущим методам. — Мужчина неуверенно смотрит на Борегард и заканчивает совсем уж тихо, замечая это ужасное выражение на её лице. Брови нахмурены, губы плотно сжаты, а в глазах целая бесконечность острых лезвий.
— Нет. Пеггинг — это НЕ нормальный секс. Страпон — это НЕ нормально для любящей пары. Это интересно, если пробовать иногда, чередовать или совмещать с настоящим сексом. Но я больше не вставлю в твою дырку ни одного фаллоса, если ты не будешь согласен идти на компромисс. — Виолетта обходит кровать, всё ещё оставаясь только в нижнем белье. Она стоит в нескольких метрах от Вонки, и он боится подойти ближе. — Я хочу чувствовать тебя в себе. Не только твой пенис, а ещё и твои тонкие пальчики, и сладкий язык. Кстати, да. Я хочу куннилингус. Сейчас.
— Что? Ты издеваешься? — Глаза кондитера раскрываются шире, и он замирает с при открытыми губами, не веря в то, что слышит.
— Я вставала на колени перед тобой. Я ласкала тебя губами и языком. Теперь твой черёд. Ты сделаешь это.
— Нет. Нет-нет… Я не буду. — Магнат судорожно мотает головой, будто смахивая эту идею, и хочет уйти. Но Виолетта ядовитым взглядом пригвоздила его к месту. — Я не буду, Борегард. Проси кого хочешь, только не меня. Я не прикоснусь к этому руками, и уж тем более ртом.
— Что ты несёшь? Мы в отношениях, чёрт возьми! Кого мне просить?
— Иди к чёрту, Борегард! Я ни за что на это не пойду. Меня начинает мутить только от мыслей. Нет. Ни за что. Я ухожу. Я ухожу к себе и иду в душ. Один. Иди к чёрту, Борегард, со своими прихотями!
Виолетта жутко побледнела. В её руках начала собираться весомая сила. Всё тело стало ломать. Никуда он не пойдёт, пока она не получит то, что хочет. Пока она не решит. Пока она не скажет. Под сердцем всё горит адским пламенем. Все мысли кипят, и рассудок отключается. В груди что-то защемило. Девушка в мгновение оказалась рядом со столом. Её рука, словно управляемая чем-то сверхъестественным, схватила пустую бутылку.
Ещё мгновение. И оглушительный звон. Сосуд разбился о стену в полуметре от груди Вильяма. Он замер, в полном шоке наблюдая за тем, как на полу рассыпались крупные осколки.
— Вернись. — Глаза у Виолетты сухие. Её лицо снова приняло свой обычный цвет. А голос будто упал.
— Ты… Ты идиотка?! Ты могла попасть в меня! Ты знаешь, что тогда бы было?! — Голос сорвался на крик.
— Я видела, что делаю. В тебя ни частицы не попало. Хватит из всего делать драму! Хватит притворяться бедной жертвой! Хватит выставлять меня в этом свете!
— Ты больная… Что ты творишь? — Голос стих. Вилли смотрит, не моргая, и чувствует, как в глазах начинает жутко щипать, словно из-за соли. Он не может сдвинуться с места, хотя безумно хочет уйти. Его тело словно перестало слушаться. В душе всё ломается. Нет никакого намёка на силу воли. Наоборот, тянет подойти к Борегард.
— Иди сюда. У нас всё было бы хорошо, если бы ты вёл себя нормально. — Девушка протягивает руку, словно подзывая к себе ребёнка.
— Что? Я виноват?
— Прекрати, Вилли. Ты сам это знаешь. Подойди ко мне. — Борегард с ноткой мягкости в голосе наблюдает за горячими каплями на бедном лице. Вонку всего трясёт. Он медленно поворачивает голову в ту в сторону, где разбилась бутылка, и оглядывает этот участок стены.
— Это… Не так всё должно быть. Так не поступают с людьми, когда их любят. — Он медленно возвращается к кровати и садится рядом с девушкой, смотря на неё глазами с мокрыми ресницами.
— Я знаю. И я рада, что ты это понимаешь. Ты же о себе говоришь? — Она не даёт ему ответить. Только ласково поглаживает по плечу. — У тебя есть шанс всё исправить. Просто сделай то, о чём я тебя прошу. — Вилли снова начинает нервно мотать головой. — Эй, успокойся. Не начинай концерт снова. Сделаешь это, и мы забудем про этот нюанс.
— Но это же ты… — Он не договорил. Стальной взгляд отравленной черники словно забрал у его языка возможность говорить, оставив только одну функцию. Виолетта легла на спину, случайно разбросав светлые волосы по подушке, и устало вздохнула. Кондитер приблизился к месту между её ног. Дрожащими руками он потянул за тёмную ткань белья, обнажив её гениталии. Пахло её соками. Эта влажность и запахи отталкивали. Малые половые губы выглядели как лепестки цветка. Именно эту ассоциацию придумал для себя Вонка, чтобы подавить в себе отвращение. Слегка развинув пальцами большие половые губы, он поднёс лицо ближе и аккуратно поцеловал «цветок». Послышался одобрительный стон, но шоколадник не обратил на это внимания, потому что его резко затошнило.
— Не могу. Я не могу. — Тихо прошептал он, а затем почувствовал пальцы девушки на своих волосах. Она рукой надавила на его голову, ещё сильнее приблизив лицо и вынудив снова прикоснуться губами. Больше всего Вильям сейчас хотел отстраниться и выйти ко всем чертям из этой комнаты, пропахшей запахами граната, вина и секса. Но он понимал, что не покинет эту спальную, пока Борегард не разрешит ему это сделать, иначе сам сойдёт с ума.
«Нужно просто представить, что это мороженое», — Вонка сглотнул и закрыл глаза, пытаясь не вдыхать аромат женского влагалища. — «Пожалуйста, пусть это скорее закончится…»
С болью перебарывая себя, кондитер приоткрыл рот и сделал первые движения языком, проходясь по поверхности малых половых губ. Вскоре он снова услышал женские вздохи и стоны. Может быть, она права, и он, действительно, должен сделать это для неё. Не всё же Виолетте доказывать свою любовь. Через минуту он стал проникать языком внутрь, чувствуя вкус прозрачных выделений, и даже находя его не таким противным, как в начале.
Опираясь на локтях, сладкий магнат наклонял голову пониже и с осторожностью вылизывал женское лоно. Девушка нежно поглаживала его по волосам, одновременно шепча разные милости, постанывая и хватая ртом воздух. И почему-то в этот момент Виолетта подумала о том, что её мама гордилась бы ею, узнав о такой победе. Возможно, самой важной в жизни девушки-черники.
Вилли смог войти во вкус в этом занятии только через несколько минут. С влажными звуками он словно лакомился сочным фруктом, истекающим соками. Однако, внутри, всё равно, чувствовалась ужасная пустота. И было больно.