Видишь, за гранью синих небес,
мальчик-мужчина плачет о доле,
Той, что была, и которая и есть.
Сердце моё, утешенье не свято,
Только душа осознает полет…
Вот и пришло наше время для клятвы
и для креста. А прощение не в счет…
Простила
Я простила себя, отпустила грехи,
Все, что, были со мной тяжелы и легки.
Прислоняясь к ветрам, стала пеной морской,
Я теряла себя, обретая покой.
Клоун
Клоун мой, клоун, старый проказник
Яркое платье испачкано в краске.
Нос отвалился и уши опали,
Ты оказался в смертельной опале.
А и всего-то два слова сказал:
«Голый король» – и навеки пропал.
А королева смеялась до слёз
Ночью ей снился сказочный мост
Юный король звал ее под венец.
Каждому – «Всуе», и сказке конец.
Памяти Марины Цветаевой
Ты о любви мне расскажи,
Моя далекая…
Как белый снег сияет одиноко,
И по снегу как будто бы следы.
Я знаю, знаю, то была не ты.
Там шла любовь…
И затерялась в поле.
Осталась доля от неё, лишь доля.
А день, какой был, синий-синий.
Земля ждала внезапных бурных ливней.
А как любовь?
Как чудо хороша!
Мадонна Литта кормит малыша.
Ад
Не веря дням, сквозь нищету страстей,
Ты в глубине, как в памяти моей,
Но в глубине живет твой аромат:
мужское тело, брошенное в Ад.
Твой Ад на вкус как старое вино,
я пью его, не высыхает дно.
Мой демон
Мой демон вдохновенья у камина,
Горит свеча смолой из тайных слёз.
Над крыльями летящих херувимов,
Чернеет ночь и вечно плачет дождь.
И женщина в багрово-алом платье,
Невеста Гения и Демона, вдова,
Возносит миру страшные проклятья.
Все прах и тлен. И страшные слова…
Птица
Так беззвучно пела птица:
Золотая, голубая…
Может, то была синица,
Или весточка из Рая.
Может ангел припозднился,
Весть сказать мне о любви.
Улетел, как небылица,
Лишь остались воробьи.
Господу
Не сожалеть, не плакать, не смириться,
Открыв окно, вдохнуть ночной покой,
И первый дождь и слезы на ресницах,
Забыть про жизнь и вновь глотнуть ее.
Так сладко, Господи! Испить до дна, до капли
Весь аромат божественной души,
Благословлять тебя и верить в это счастье,
И только жить и жить, и верить в жизнь!
Любимому
Сладкий мой, сладкий, нежный мой, нежный…
Спит непроглядно, дышит небрежно,
Словно душа его где-то летает,
И обо мне позабыла случайно.
Я дотронусь до усталой руки,
Я поцелую седые виски…
Сладкий мой, сладкий, нежный мой, нежный,
Ты далеко, только память безбрежна.
Эдварду Каллену
Скажи, когда на ладони моей
Угаснут все линии дарённые Богом
Кто буду я? И кто будешь ты?
Двое вампиров, или двое влюбленных.
Красные шапки, толпа, в Пьетро Санторио не закричу.
Я помолюсь, упаду на колени,
И землю сырую с собой захвачу
Потом возлечу над судьбою своей
Тебя не возьму, оставайся один.
Двое вампиров, две странных судьбы,
Если б ты знал, как ты мною любим!
Любовь
Дуб как дуб, опёночек.
Домик на пригорочке…
Котофей на лавочке.
Солнце греет саночки.
Сеном пахнет яростно,
Пирогами, праздником,
И совсем чуть-чуть ещё – сыном первенцом.
Видела
Я видела: на небе шла война
Кричал Господь, и кровь была пьяна.
Краснели пятна на снегу небесном.
Шли ангелы толпою неизвестной.
То белые, то черные – седые
Лишь шелестели, отрываясь, крылья,
А на Земле рождались злые дети,
И был Господь за всё и всех в ответе.
Я и ты
Ты и я – облака любви,
золото праха земного – горит!
Ты небосвод мой,
но ты не звезда,
ты – женщина грёз моих но не беда,
Беда лишь в желаньях,
я пью и я пьян,
но утро придет, я уйду как обман!
К себе
Мы возвращаемся к себе,
Пройдя дороги половину.
Склоняемся в своей судьбе
Душе, как символу единому.
А ей Душе, ну хоть бы тень
От прошлого, в колючих фразах.
Душа летит в грядущий день
Волной над бездной Океана.
Даруй
Даруй спокойствие мне, ангел светлокрылый,
И мужество, и славу, и успех.
А все что было,
белой – белой пылью укроет ночь,
растаявшая в мгле.
Идущему, не знать своей дороги…
Упавшему, не избежать стыда…