А затем волной накатились воспоминания о том, как ладно, как удобно и, главное, как возбуждающе пикантно сидела Стрекоза у меня на руках. Как дурманил аромат лесной малины, исходивший от ее волос. И как до одури будоражил примешиваемый к нему тонкий, едва уловимый, практически мифический запах женщины.
Рука сама потянулась.
Приспустив белье, я сжал изнывающий член, давно не знавший женской ласки. Блядь, что за жизнь у меня такая?
Оставив самобичевание и угрызения совести от собственной моральной деградации на потом, не сводя глаз со Стрекозы, я остервенело мастурбировал под одеялом.
Это было для меня слегка за гранью.
Адреналин в крови подскакивал то от страха, что Феврония проснется и поймет, чем я тут занимаюсь, то от горячего желания, чтобы именно так все и произошло. В голове тут же разбушевались фантазии, как раскроется в недоумении ее пухлый рот, расширятся и абсолютно почернеют и без того темные глаза, как она будет часто дышать, глядя на скользящую по гладкому блестящему стволу крепкую руку.
И возбуждаться.
До влажных трусиков.
До откровенной похоти.
До безудержного желания и неистовой решительности.
В том, что она на это способна, я нисколько не сомневался. Эпизод с битой наглядно продемонстрировал страстность ее девичей натуры. Ее бы направить в нужное русло, чтобы не гопников гоняла по закоулкам, а скакала на мне верхом резвой козочкой.
Именно с этой фантазией я и кончил. Прямо на собственный живот.
Стрекоза даже не пошевелилась.
Достал из прикроватной тумбочки салфетки, привел себя в порядок и вновь открыл окно, впуская прохладу дождливого утра обратно в дом. Запах моего семени компрометирующе витал в воздухе, заставляя мучиться от чувства стыда. Теперь, когда напряжение было немного сброшено, оно навалилось тяжким грузом, прихватив с собой муки совести и раздражение на себя.
Нового себя.
Извращенца и изменника.
Как так получилось, что Стрекоза всего за пару дней испортила меня, как неумелый повар окрошку. Весь я вдруг стал острый, соленый, наполненный лишними ингредиентами, кипящий и бурлящий. Как харчо.
Смешно.
Вот только мне нравится быть харчо. А холодной окрошкой нет.
Больше нет.
С такими идиотскими мыслями я принимал контрастный душ, а после забросил стирку.
Когда возвращался в комнату, Стрекоза уже не спала, разговаривала с кем-то по телефону.
Она стояла у окна спиной ко мне и в чем-то убеждала собеседника. Вновь минуя скрипящие половицы, прошел в комнату, невольно подслушивая чужой разговор.
— Опять? Все поймут, что это не случайность, таких совпадений не бывает… Да они же попросту разорятся… Быстро не получится… Сложная система… Я смотрела! Вы же знаете, это не мой профиль. Если даже он сам не нашел лазейку, значит, ее не существует… Мне, конечно, приятны ваши слова, но… Не хочется все это делать за спиной… Понимаю… Не примет…Он нас убьет, помяните мое слово… Ладно, сделаю, что смогу, до свидания, Игорь Сергеич.
Она обернулась и наткнулась взглядом на мою фигуру, отчего на хорошеньком личике отпечатался испуг, а тело вздрогнуло.
— Привет, Стас. Подслушиваешь?
— Привет, Стрекоза, — прищурился я, — Нет, случайно получилось.
— Не слышала, как ты вошел…
В ответ на это я ничего не ответил, и тогда она продолжила.
— Завтракать будешь?
— Завтракать буду.
— Омлет?
— Омлет.
— И кофе?
— И кофе.
Позже, сидя за одним столом и в звенящей тишине поедая завтрак, я без конца прокручивал подслушанный разговор, пытаясь убедить самого себя, что все не так, как кажется.
Однако, когда Феврония попросила подвезти ее до площади Ленина, чтобы якобы отвезти документы в институт, внутри что-то окончательно оборвалось.
На площади Ленина нет ни одного учебного заведения. Зато там есть офис моего отца.
Калинина Игоря Сергеевича…
Глава 11
Телефон взорвался шквалом звонков, оповещениями о входящих сообщениях во все возможные мессенджеры, электронными письмами и записями на автоответчик.
Что еще могло случиться в восемь утра?
Только полный звездец.
Еще трое наших клиентов подверглись хакерской атаке. Орлов и Тарасов пока держат оборону, но это ненадолго. Скоро всем вокруг станет известно, что «ОКТА-Лаб» облажалась по-крупному.
Феврония встревоженно и виновато смотрела на то, как я сражаюсь со смартфоном, не умолкающим буквально ни на минуту, и параллельно укладываю ноутбук в сумку. При этом со стола на пол покатились ручки-карандаши из опрокинутого стакана. Я наклонился поднять их с пола и заметил маленькую игрушку. Это был сувенир из киндера. Голубой дельфин в красной шапочке воинственно держал в плавниках меч.