Пауза.
Вадим встает, наклоняется к Карине, шепчет ей на ухо. Они вдвоем уходят на балкон.
ПАНЫЧ. Ну, ты, брат, замолол, замолол… (Достает гитару из-за спинки дивана).
ВЕНИК. Почему замолол? Соперничество, предательство — что нет их? Да, можно сказать, что соперничество и предательство припаяны к человеческой натуре. Они — в натуре! — были еще у первобытных племен. Во времена крестовых походов… (Встает). Конечно! Но тогда человек четко осознавал свои желания. Что надо? Красивую самку и тушу барана! Громкую славу и титул барона. А у современного потребителя в массе своей есть осознанные цели? Мечты, чтобы свои, не навязанные? Да нет. Откуда-то взялась шкала успеха. (Поднимает руку над головой). Здесь ты успешный (опускает руку), здесь — неудачник. Шоу-этика это постоянный подбор шифра к двери, за которой находится приз. Приз сомнительного значения, смутного применения, но о нем сложилось мнение, что он нужен и желанен. Как возникло такое мнение? Кто его сложил? Надо оно мне тратить время на подбор шифра? Общественной шкале успеха я противопоставлю другую, свою линейку. Линейку радости. Тестер чистой совести. Термометр страсти, чувства,… той же любви. Это — настоящее. Для меня настоящее, а успех… обойдусь без него. Проживу как-нибудь.
Паныч перебирает струны. Анка сидит, опустив голову.
4.
Карина и Вадим стоят на балконе.
ВАДИМ. Как ты? Карина, мы всегда, насколько мне известно, были взаимно откровенны. Как ты?
КАРИНА (смотрит с балкона на улицу). Светомузыка. Если бы этих домов не было, можно увидеть площадь.
ВАДИМ. Полагаю, по услышанным словам и конклюдентным действиям, ты не вполне довольна своей жизнью.
КАРИНА. С чего такой интерес, Вадик?
ВАДИМ. Ты мне всегда нравилась, и, как чуткий человечек, наверняка это знаешь.
КАРИНА. Я наверняка знаю, Вадик, что ты тяготился ролью бэк-вокалиста. Неприятно быть на вторых ролях.
ВАДИМ (мягко). Я был в тебя влюблен. И уехав отсюда, думал — забыл. (Берет Карину за руку). Но сегодня увидел тебя, Карина, все снова вспыхнуло.
Карина высвобождает руку. Молчат.
КАРИНА. Что ты смотришь? Ну, лестно.
ВАДИМ. Что ты здесь делаешь, милая Карина?! В этой глуши! Такой, как ты, в этом городе не место.
КАРИНА (с улыбкой). И где же место такой, как я?
ВАДИМ (запальчиво). В Москве! В большом городе! Где жизнь кипит, насыщенная жизнь, светские развлечения, дорогие клубы и рестораны. Автомобили, отели, прислуга. Я представляю тебя в черном вечернем платье, бриллиантовое колье на шее, серьги, м-м-м! Тебе жить нужно в мегаполисе, где все это есть.
КАРИНА. Мы думали об этом. Но Володя здесь завязан был, так и не переехали.
ВАДИМ (тихо). А вариант без Володи?
КАРИНА. Как это? (Притворно возмущаясь). Что ты говоришь такое, как не стыдно?
Пауза.
ВАДИМ. Хорошо живете?
КАРИНА (пожимает плечами). Нормально. Как все.
ВАДИМ. С Антоном было хуже? Конечно, иначе бы ты (тихо, сам себе) не перешла, как знамя полка.
КАРИНА. Я женщина, Вадик. Баба. Всего-навсего.
ВАДИМ. Ах да! (Вспоминает). Как там? Драть ангелов нельзя, иначе — серный град осыплет спящий град. Как-то так.
КАРИНА. Вот ты сказал. Хотя и это в какой-то мере.
ВАДИМ. С Кентом лучше?
КАРИНА. Вадик! Что ты лезешь в душу?
ВАДИМ. Я не лезу, я представляю тебя в длинном вечернем платье. Карина! Тебе надо в Москву! Поедем! Со мной. То есть, я уеду, а ты приезжай через определенное время — через месяц, через два. А лучше через неделю. Уезжай отсюда! Я уехал, не пожалел ни на секунду! И ты… заслуживаешь лучшего!
КАРИНА. Тебя, что ли?
ВАДИМ. Лучшей жизни, я хотел сказать. Поехали!
КАРИНА. Неожиданно.
ВАДИМ. Это для тебя неожиданно, а я сюда приехал за этим. Карина! Если не захочешь, ты можешь со мной ничего не иметь. Все только по твоему желанию. По малейшей прихоти! Сделай усилие, вырвись отсюда! Я тебе помогу, а там смотри сама. Можешь быть в автономном плавании, я это приму, пойму.
КАРИНА. Пьяный гон? Не только у Юрочки фляга свистит.
ВАДИМ. Я трезв. Я трезв и влюблен. Хочу повернуть любимую девушку к блеску и роскоши.