Злата подошла ближе и осторожно положила руку ему на плечо.
«Снова жалеет!» — с раздражением подумал парень и понял — дома будет так же. Что бы он ни сделал, и куда бы ни пошел — всюду будет эта глупая жалость! Все будут «понимать, что ему пришлось пережить»! Тьфу! Делают из него непонятного кого! А ведь он, по сути, попал сюда исключительно из-за собственно глупости. В отличие от многих других. В этом вопросе он не питал иллюзий.
За эти дни, что Злата проведывала его, Тим увидел, как сложно ей находится с ним рядом. Девушка тщательно обдумывала каждый свой жест, каждое слово и даже взгляд. Неимоверно бесило ее обращение — как с маленьким ребенком, ей-богу!
Мотнув головой, прогоняя раздражение, Тимур поднялся и направился к одной из беседок у старого корпуса. Злата молча следовала за ним.
— Ой, смотри! — вдруг воскликнула она. Проследив за ее взглядом, парень увидел взъерошенного щенка. Тот сидел в стороне от беседки и поджимал переднюю лапу.
Пара не сговариваясь, изменила маршрут и направилась к животному. Тим помнил этого мальца — сколько раз видел его из окна палаты. Да и гуляя в парке он несколько раз его встречали.
Щенок был уже не совсем маленьким — месяца два-три, не меньше. Красивый, с длинной шерстью насыщенного черного цвета и белым пятном на груди. Такие же «носочки» были и на лапах.
Тим присел на корточки и протянул руку к малышу. Тот с интересом вытянул свой любопытный нос и принюхался. Щенку пришлось сделать шаг вперед, но при этом он не опускал лапу. Парень нахмурился и попытался схватить малыша, чтобы осмотреть, но животное отшатнулось и слегка оскалило клыки.
— Подожди, у меня есть детский творожок, — сказала Злата и полезла в сумку. Быстро распечатав лакомство, девушка приманила к себе щенка. Унюхав запах чего-то вкусного, тот облизнулся и осторожно направился к нему. На этот раз Тим схватил животное. Все возмущение тут же пропало, как только морде подсунули творожок.
— Судя по всему, его кто-то хорошо укусил, — рассмотрев внимательно лапу, констатировал Тимур. Щенок же не забывал время от времени рычать, показывая, что ему неприятно такое обращение. — Рана немного загноилась, — нахмурился он.
— А что же теперь делать? Может, попросить перекись у медсестры и бинты? — предложила Злата.
— Да без толку все это! — послышался рядом чей-то голос. Пара разом обернулась и посмотрела на женщину лет 45. Судя по белому халату, она была работницей больницы.
— Почему это? — с вызовом спросила Злата. Она так и видела, как незнакомка читает лекцию о том, что таких щенков топить надо и все в этом духе.
Правильно уловив интонацию девушки, женщина смягчилась и объяснила:
— Этот малец сразу же стащит бинт. Уже пробовали его лечить — без толку. Тут разве что постоянный присмотр надо, а кто же время на это возьмет?
Тимур почувствовал, как после слов женщины Злата немного расслабилась. Как ежик, спрятавший свои колючки.
— Откуда он тут? — спросил парень, чтобы разрядить обстановку.
— Да кто ж его знает? Подкинули, наверно. Только странный он какой-то.
— Почему это? — поглаживая щенка по животу, поинтересовалась Злата.
— У нас тут своя маленькая стая бегает — вроде сторожевых. На людей не кидаются, и вообще казались всегда мирными. А этого вот к себе принимать не хотят. То рыкнут на него, то за ухо грызнут, а он нет-нет, да и сунется к ним еще раз. Сейчас, правда, перестал. Вместо этого, смешно сказать, с кошками стал водиться! А им-то что — играют с ним да молоком делятся.
Злата переглянулась с Тимом — похоже, они подумали об одном. Да и малыш, похоже, уже не сопротивлялся их компании.
— Что, повозиться хотите? — с пониманием спросила женщина.
— Ну да. Время-то есть, — улыбнулся Тим.
— Ладно. Пошли, девочка, я тебе дам лекарства — обработаете ему лапу.
— Спасибо, — улыбнулась Злата и поспешила за женщиной.
Тим взглянул на щенка и улыбнулся. Малыш игрался с его банданой, осторожно цепляя ее лапой и зубами. От этой, пусть животной, но все же детской непосредственности, парню стало легче. Да и в заботе о ком-то другом он вряд ли будет думать о собственных проблемах.
— Ты красавчик, да? — почесывая живот щенку, поинтересовался парень. Он всегда любил собак, но у отца была аллергия, так что заводить их категорически запрещалось. Узнав об этом еще в семь лет, Тим настолько расстроился, что даже отказался от любимого мороженного.