Костя вдруг замолчал.
— Зачем я затронул эту тему?.. Что теперь делать? Я тебя хочу, просто умираю.
Костя огляделся по сторонам.
— Слушай, — нагнулся он к Владе, — как ты смотришь на то, чтобы заняться любовью прямо сейчас… в туалете?
Влада ничего не ответила, только смотрела на Костю долгим взглядом.
Костя вздохнул, достал сигарету.
— Если бы ты знала, — сказал он, и изо рта у него повалил дым, как из пасти Змея Горыныча, — что ты для меня значишь! Но я чувствую, что ты — не вся моя. Ты еще и его.
— Если ты о моем муже, то у него, между прочим, имя есть — Кирилл.
— Знаешь, чего я хочу сейчас больше всего?
— Кончить?
Костя поперхнулся дымом.
— Почти угадала. Я хочу, чтобы ты залетела от меня.
— Что тебе это даст?
— Как что? В тебе проснется материнский инстинкт. Ты не сможешь отказаться от ребенка! И все расскажешь мне. Во мне проснется отцовский инстинкт. Тебе останется только развестись с ним. А мне останется только жениться на тебе.
— Ты уверен, что хочешь жениться именно на мне, а не на той девочке, которую вы сегодня снимали и так и сяк?
Костя замолчал, с интересом разглядывая Владу.
— Значит, ты все знаешь?
— Знаю, — подтвердила она.
— Послушай… Все, что у меня было с этой Викой, — эпизод. Если тебя это задевает, я могу попросить прощения. Но поверь… Я никогда никого не любил. И никогда никому не говорил… А тебе скажу: я люблю тебя!
— Любишь? И, любя меня, ты спал с другой? Очень интересно.
Они замолчали. Костя нервно барабанил пальцами по столу, а Влада спокойно продолжала есть.
— Знаешь, — сказала она, допив кофе, — хорошо, что я не залетела от тебя.
Егорий жил недалеко от Нарвских ворот, в бывшем рабочем квартале, где откупил себе последний этаж в небольшом двухэтажном доме.
Влада позвонила ему вечером после разговора с Костей. Егорий назначил время, и она пришла.
Он провел ее через большую пустую комнату, где на полу лежало несколько спортивных матов.
— Здесь я провожу сеансы гипноза, — пояснил Егорий.
— Я думала, у вас всегда люди… А у вас никого.
— Сегодня я отменил прием.
— Из-за меня?
— Да… Значит, ты все-таки не хочешь этого ребенка?
— Не хочу! — твердо сказала Влада.
— Почему? Можешь не отвечать.
— Отчего же… Не хочу потому, что хочет он.
Егорий покачал головой.
— Я никогда не понимал женщин. Думаю, этого и не надо.
Он привел Владу в комнату, в которой стояли массажный стол, накрытый белоснежной простыней, несколько стульев, шкаф. На окнах — жалюзи.
— Чтобы ты ничего не боялась, я тебе скажу, что собираюсь сделать.
— Я не боюсь.
Егорий усадил ее на стул.
— Это древнекитайский метод. Мне его открыли в одном из тибетских монастырей.
— Вы были в Китае?
— Я жил там три года. Не отвлекайся! — Егорий достал небольшую коробочку, открыл. — Здесь иглы. Сплав золота и серебра. Такими лечили китайских императоров. Я уколю тебе несколько точек. Это совершенно безболезненно. Ты даже ничего не почувствуешь. Сеанс длится всего полчаса. И завтра ты почувствуешь себя так, как будто ничего не было. Все поняла?
Егорий отложил коробочку, взял руки Влады в свои ладони, горячие, сухие… Прикоснулся к ней впервые за все время их знакомства.
Влада вскинула удивленные глаза.
— Что-то не так? — заботливо спросил Егорий.
— Ваши руки…
— Что — мои руки?
— У меня такое ощущение, что это руки Кирилла…
Егорий отпустил Владу, но она не могла успокоиться.
— Скажите, Егорий Сильвестрович, что вас держит возле моей свекрови? Для меня это всегда было загадкой.
— Все очень просто, девочка моя. Если люди не могут расстаться, значит, у них общая тайна.
Владу вдруг осенила удивительная догадка.
— Послушайте… А не может так быть, что Кирилл…
Егорий приложил палец к ее губам.
— Тсс… Все может быть, голубушка. Все может быть.
15
Самолет Нью-Йорк — Санкт-Петербург набирал высоту.
— ЕБЖ, пара-тройка часов, и мы дома, — сказал по-русски сосед слева от Кирилла, — а там вовсю весна, время картошку сажать…
ЕБЖ? Если будем живы, вспомнил Кирилл. Он внимательно оглядел крепкого старичка, своего соседа, и узнал его. Это с ним Кирилл летел из России в Америку.
— Здорово, отец, — обрадовался Кирилл. — Что, назад, на историческую Родину? Не сошлись характерами с зятем-негром?
— К дочери лечу, — поделился старик, — она у меня замужем в Питере за “новым русским”. Вот, переманила к себе. Я у них, когда в Америку-то улетал, три денька погостил — ничего живут. Сам-то я из-под Омска. Поживу в Питере, огляжусь, а потом, может, в Австралию подамся — к другой дочери.