– Что значит «с вами»? И для чего было брать ее, если она так и пролежала рядом со мной?
– То и значит, сама поймешь, но как прежде уже не будет. Если хоть раз был благословлен чудом рождения, уже невозможно не служить жизни.
Она взяла черепаху и открыла ее. Внутри лежала пропитанная временем и сухостью ветка можжевельника.
– Зажигай, пришло время и твоего огня.
30. Имя
– Почему не сразу?
– Потому как душа еще должна решить, хочет она здесь остаться или нет. Для того праздник рождения и устраивали, чтобы малышка знала, что ей здесь рады и ее ждут. А ее ведь правда ждали – и очень долго. Все эти дни родители смотрят на ребенка, ищут знаки имени. Душа всегда сама выбирает имя, что бы там себе ни думали взрослые.
Через несколько дней был назначен обряд имянаречения. И хотя проводил его старший мужчина, Ойнур все равно должна была остаться. А я вместе с ней.
– У нас всегда дается два имени. Одно для всех, мирское, а второе знают только родные и близкие. Или оно открывается, когда человек встает на свой путь.
– Так вот почему в детстве мы звали тебя Аюной? – Будто в одно мгновение все встало на свои места.
– Точно! – рассмеялась Ойнур. – Второе имя у этой малышки будет похожее – Арюна. В нашем роду многие женщины с похожими именами. Это делает нашу связь крепче. И ей будет подмогой, когда настанет время первому имени.
– А какое первое? – Только спросив, я поняла, что, возможно, мне и вовсе не стоит его знать.
– А ты не помнишь, как Сайгы пела при рождении внучки?
– Конечно помню, через нее мелодия будто сама лилась. Я было даже подумала, что это не она поет.
– Не она и пела. Это имя пришло – Айса, значит «мелодия». Горластая девка будет, – съехидничала Ойнур. – Хочешь свое имя вспомнить?
Я задумалась. Как бы звучало мое имя, будь оно дано так же?
– Люди часто выбирают имена не задумываясь. Но ты всегда можешь попросить землю быть названной ею. Она подскажет, к кому обратиться. Названной только для твоих людей и твоего пути.
31. Про новость и танцующие дороги
– Все меняется, смотри-ка, тут теперь можно хоть на все четыре стороны. А раньше-то только одна была, и то колесами телег проезжена.
– Как же нам быть?
– Мы домой едем, значит, доберемся. – И еле слышно Ойнур добавила: – Я еду домой.
По моей спине пробежал озноб. Кажется, я стала понимать, в какое путешествие отправилась Ойнур на самом деле.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
– А что говорить? Ты и так все знаешь. Неужто только догадалась? – как всегда спокойно, с легкой улыбкой ответила Ойнур.
Я разозлилась:
– Ну кто так делает, отправляясь в последний путь?! Могла бы сказать. – Я была готова кричать на эту вечно смеющуюся старуху. Ей-богу, иногда мне казалось, что ей не триста, а всего три года.
– И ты бы тогда не поехала? Отказала бы старухе в ее последнем желании? – уже с хохотом говорила Ойнур, поглядывая на меня прищурившись. – Ну будет тебе! До последнего желания еще далеко, и путь у нас неблизкий.
Я не знала, что говорить. Внутри все сжималось и в то же время трепетало от радости нашего путешествия. Хотелось и отругать ее, и крепко обнять, потому что эта поездка была подарком и для меня.
– Все меняется. Иногда нужно вовремя уйти. Скоро и мой черед настанет. Я просто снова изменюсь. И ты тоже. Смерть, как рождение, никого не оставляет прежним и безучастным. А может, это вовсе одно и то же. И я хочу, чтобы ты меня проводила. Тебя в этом тоже будет ждать новое.
Я остановила машину. Хотелось свежего воздуха и то ли бежать, то ли прыгать, чтобы стряхнуть с себя вдруг свалившуюся новость.
– Ну, попрыгай, попрыгай, легче станет. А лучше танцуй. Все равно не убежишь, а так хоть в радости встретишь, – смеялась надо мной Ойнур.
Мы стали танцевать прямо посреди дороги. Спустя время пришло спокойствие. Теперь уже и я не знала, сколько мне лет. Казалось, что во мне одновременно множество возрастов, где каждый танцует свою историю.
– Захочешь меня позвать, танцуй. На танцующих дорогах нет деления жизни и смерти. Всегда в одном рождается другое. Глядишь, и это не последнее путешествие, а снова начало.