– Вот и радуйся, живое должно течь. Река останется, а камень смоет. А может, просто омоет, и он станет драгоценным. Будет тебе. У каждого есть свои камни за пазухой. И все мы, как золотоискатели, все время просеиваем их в своих реках.
– Морях…
– Точно, – рассмеялась Ойнур, – соль из нас не вымыть. Ни из крови, ни из слез. Она и там, и там. Потому слезы тоже про жизнь, оживать помогают.
– Так вот в чем вся соль-то. – Теперь уже и мне стало смешно от того, как часто я смотрю на свои камни, пытаясь их сдвинуть.
– И куда делась та маленькая девочка с кучей вопросов? – Аюна обняла меня, и мы еще какое-то время сидели у реки, болтая о всякой ерунде.
Это была та самая Аюна из детства, которую я все пыталась разглядеть за Ойнур. А она снова рассмеялась:
– Не я мешала тебе меня увидеть, а ты сама.
40. Руки сердца
– Если хочешь понять, кто с тобой рядом, не нужно пустых разговоров. Просто начинай делать с ним одно. Помогай, будь рядом и смотри, как он это делает. Словами порой можно сказать что угодно, но по делу всегда увидишь больше.
В воскресенье мы, по обыкновению, пекли хлеб. А точнее – лепешки: пресные, с травами, чуть сладковатые, масляные. Это считалось женской работой, но иногда к нам присоединялись и мужчины. Обычно те, что уже в возрасте.
– Погляди, как они вымешивают тесто. – Ойнур бегло указала на остальных. – Хлеб не будет питать, если он замешан только на муке и воде. Ему нужно человеческое тепло и терпение. Потому-то руки растут из сердца, а не из плеч, – улыбнулась старуха.
– Да ничто не будет питать, если одним рецептом обходиться.
– Тоже верно, в любом деле. Но знаешь, иногда и горечь сердца тоже питает. Нет плохого хлеба, бывает просто не тот, который сможет утолить твой голод сейчас. А порой можно вымесить и все свои горечи-обиды в одной лепешке. Так мы тоже, бывает, делаем, но не подаем этот хлеб, хоть и запекаем. Чтобы отогрело теплом печи.
Мы раскатывали лепешки, словно обнимая близкого человека – с нежностью, чтобы тесто не порвалось, ровно, уделяя внимание всему куску, чтоб после и пропеклось полностью. А вечером, когда все снова собрались в большой юрте, каждый выбирал себе лепешку по вкусу. Я видела, как Ойнур посыпала свои травами.
– Это вечерний хлеб, я часто посыпаю такой местными травами. Своя земля всегда в помощь.
41. О прошлом и белых листах
Ойнур сказала, что это наша последняя остановка на пути. И дальше мы уже поедем лишь с небольшими привалами, чтобы успеть добраться к месту до сильных морозов.
– Ну а что потом будешь делать? – спросила старуха, глядя куда-то за горизонт. Словно и не со мной разговаривала.
– Начну все с чистого листа, – решительно сказала я. И правда думая, что хочу начать все по-другому.
– С чистого листа? Это как? Забыв все, что было?
– Ну вроде того…
– Не забирай у себя свое прошлое. И никому не позволяй его чернить. Как бы трудно или неудачно оно ни складывалось. Ты ведь любила там, радовалась открытиям и мечтам. Никто никогда не отнимет у тебя эту любовь и радость. Они ведь только твои. Даже если кто-то сделал больно или решил, что для тебя правильно другое, не отворачивайся от самой себя. Не начинай заново, просто продолжай.
Я задумалась. А ведь и правда. Это то, что было во мне самой. Не только со мной, но и частью меня.
– Знаешь, когда я перебираю свое прошлое, представляю, как собираю драгоценные бусы. Они только мои, даже если какую-то из бусин я нашла вместе с другим. Вот, видишь эту? В ней мне разбили сердце. Но боль от этого не означает, что я сама не любила. И этого не отнять. Это мое самое любимое украшение. В них есть нить, которая соединяет меня прошлую и меня будущую. Все равно как четки для самой себя.
42. Обратных дорог не бывает