– Да, но как ты не устаешь от этого?
– А чего уставать-то? – улыбнулась Ойнур. – Это ведь наши все, я каждый двор тут знаю и дорожку вокруг каждого дома. Каждый забор помню, потому и понимаю, что за ними творится. А это все про людей. Просто у вас в городах заборов меж людьми больше, и все постоянно перестраиваются. Только то заборы другие, невидимые.
А тут все видно. Да и мой дом средь них же. Стало быть, и для себя дело делаю, когда другому помогаю. Тут каждый для другого, а не в обмен. Если мы начнем жить «ты мне – я тебе», увидишь, как быстро и тут заборы высокие вырастут.
Я задумалась над словами Ойнур. И теперь каждый раз, видя, как эта женщина приходит к старухе, знала, что то всей деревне на благо.
9. Про деревья-помощников
– Ты с кем говоришь?
– Видишь вооон ту березу? С ней здороваюсь, помощи прошу. Скоро весна будет, новые веточки появятся. Буду собирать, снадобья делать да веники заготавливать. А разрешит, так и старые ветви возьму детям на игрушки.
– А она разве слышит?
– А то. Раньше люди на другой стороне земли верили, что мы все из нее вышли. А вместе с нами и другие существа, что не смогли жить над землей и превратились кто в деревья, кто в растения. В нашей стороне знают, что они все живые, и у каждого своя душа есть.
– А почему ближе не подойдешь, далеко ведь до нее.
– Нет, милая, нельзя так с ними. Ты ведь, поди, и сама не любишь, коли кто подойдет и сразу трогать тебя будет. Вот и с деревьями так. Нужно подходя здороваться, дать и им, и себе возможность прикоснуться друг к другу внутри. Договориться. А откажет, так без обиды уйти, не твое дерево, значит.
– И ты со всеми так беседуешь?
– Конечно. Мы все реже слушаем растения и животных, да и землю саму. А зря. Они мудрые, не только в деле помогут, но и душу залечат. И все разные, к каждому свой подход нужен. К кувшинке, например, только с нежными словами подходить можно и не срезать ни в коем случае. Она дитя и воды, и земли, потому и водную, и земную нечисть отгонит. И в дороге поможет, если с собой позовешь. Напитаться нужно – иди к березе или сосне. Но это в здешних краях. В других ищи те, что ту землю оберегают. А очиститься – можжевельник сухой поджигай. Или к осине иди. Только с нею осторожно, смотри не пересиди. Тополь ясность даст, а акацию о детишках просить можно. Но тогда и за ней поухаживать нужно будет. За так один раз дерево, гляди, и выручит. Но если не будешь и сама ему помогать добрым словом или делом, так и оно перестанет. Поэтому в другом мире у каждого свое дерево есть, о котором должно заботиться.
– А это не сказки, как про папоротник? Сколько его ни искали, ни разу не находили цветов.
– Про папоротник, авось, и сказки, – улыбнулась Ойнур, – да только бабы в домах и сейчас вязанки чеснока или лука вешают. Сегодня, может, и заготавливают, да только раньше все знали, что дом берегут. А ты к иве сходи, поговори с нею, заодно и себя услышишь.
10. Про матерей и дочерей
–
– Да нет, в молодости, считай, краше. Как лань бегала, – рассмеялась Ойнур.
– Я не об этом. Мне иногда кажется, что, с каким вопросом к тебе ни придешь, всегда найдешь что рассказать. Тебя, наверно, с детства так растили.
– Да что ты. Я в молодости, как и все, глупая и безрассудная была. И матери со мной нелегко бывало. Но с бабкой мне повезло, вовремя вразумила. У меня же все братья были, а я последняя девчонкой уродилась. Мать уже привыкла с сыновьями, а тут. Да что его ворошить, ты спрашивай, чего хочешь.
– Расскажи про мать с бабкой…
– А что там рассказывать? Все как у всех. Всякое случалось. Я никогда прилежной не была и с матерью, бывало, спорила да обижалась. Один раз разругалась с ней, а меня бабка в сенях поймала и в дальнюю комнату увела. «Ты, – говорит, – не права сейчас. Хочешь позлиться, так на меня злись, коль уж так. Мать твою я родила да воспитывала. Да, строга она и тоже не права бывает. Но и ты уважение имей. Она тебе дает столько, сколько может, ни больше, ни меньше. Хочешь поступать по-своему, поступай, но и у матери то же право не забирай. У одной матери дети ведь тоже разные бывают. Знаешь, как у нас говорили – дырявый шалаш матери лучше, чем золотой дворец родичей».