– Думаешь, они после операции? – спросил Майк.
Я пожала плечами, продолжая наблюдать за мистером Брауном. Он как раз сворачивал к пруду, когда его бинт зацепился за ветки куста и сполз, открыв небольшой участок кожи.
И тогда я увидела его: шрам. Ровно посреди икры, формой напоминающий штат Флорида и размером с клей-карандаш.
– Ого, Паркер, ты чего?
Я обнаружила себя сидящей на земле. Голова кружилась, перед глазами всё плыло.
– Я…
– Тебе нужно попить. – Майк выглядел встревоженным. Он осторожно снял с моей головы бейсболку и смахнул со лба чёлку. – Это из-за жары?
Я дёрнула плечами.
– Неудивительно, ты же со мной бегала, – слабо улыбнувшись, пошутил он и помог мне подняться.
– Со мной всё нормально. Мне просто нужно позавтракать, – солгала я.
В действительности же я думала о папе. Мой папа был заядлым бегуном, спринтером в колледже. Во время наших утренних пробежек он всегда держался впереди, и я постоянно смотрела на его ноги. На его шрам.
Он получил его на работе. Его укусила собака, и пришлось наложить двенадцать швов. Шрам вышел необычной формы – похожий на Флориду. Увидеть точно такой же на чужой ноге стало шоком.
Майк окинул меня внимательным взглядом:
– В чём дело? Это как-то связано с мистером Брауном?
Я помотала головой:
– Нет, мне просто нужно поесть. Всё хорошо. Я могу идти.
В подтверждение своих слов я шагнула назад, мягко высвобождаясь из его рук. Но он всё равно держался рядом, пока мы не подошли к моему крыльцу. Я взглянула на дома напротив, почти уверенная, что соседи снова за нами наблюдают. В памяти всплыли их напоминающие черепа лица в окнах вчера вечером, и я поёжилась.
– Спасибо за пробежку, – пробормотала я, беря у Майка поводок Билли.
– Ты точно в порядке?
– Точно. Иди домой, Майк.
– В школу пойдём вместе?
– Давай. Встретимся на углу.
– Договорились. – Майк надел свою бейсболку и направился к себе.
Зайдя в дом, я закрыла дверь, отцепила поводок от ошейника Билли и на нетвёрдых ногах поднялась к себе. Достав обувную коробку с коллекцией старых семейных фотографий, я села на кровати и начала сортировать их, раскладывая в неровные кучки. Вскоре я обнаружила искомое – пляжный снимок папы в его любимых шортах с акулами. Я сняла его смотрящим на волны, в полный рост, и на фотографии отчётливо были видны его икры и на одной из них – шрам, похожий на Флориду.
Я убрала снимок в рюкзак, а остальные сложила назад в коробку. В школу я собиралась на автомате, не в состоянии думать ни о чём, кроме шрама. Но я убеждала себя, что мне почудилось. В полвосьмого я попрощалась с Билли, схватила яблоко и рюкзак и пошла к двери. Майк уже ждал меня на улице.
Я пригладила волосы, чуть задержавшись перед зеркалом.
– Выглядишь лучше, – прокомментировал он. – Но всё-таки съешь яблоко, пока опять в обморок не грохнулась.
– Ничего я не грохалась.
– Почти грохнулась, – поправился Майк. – Смирись, Паркер. Я практически спас тебе жизнь.
Он наградил меня своей коронной самодовольной ухмылкой, но моё внимание уже переключилось на дома напротив.
Старички занимались своими обычными делами: кто-то возился в саду, кто-то, сидя на веранде, пил чай или читал газету. Майк пихнул меня локтем и указал на мистера Брауна, разминающегося перед своим крыльцом. Его жена подметала тротуар.
– Классно бегаете, мистер Браун! – крикнул Майк.
Как же мне хотелось его треснуть! Но вместо этого пришлось откусить от яблока, чтобы занять рот.
Все старички вдруг замерли, как фигурки в музыкальной шкатулке, у которой кончился завод.
Мистер Браун широко улыбнулся:
– Неплохо, да? Я бы и старику Паркеру дал фору.
Я застыла с яблоком в зубах. Мистер Браун продолжал улыбаться. В отличие от Майка.
– Без обид, но до мистера Паркера вам далеко, – сказал он и сделал шаг вперёд, будто хотел закрыть меня собой. Лишь тогда я ощутила, как быстро бьётся моё сердце.
– Вам никуда не нужно идти, дорогуши? – К нам плавной поступью направилась мисс Беа, оставляя в мокрой траве дырки от шпилек. Её ярко-красные напомаженные губы тоже улыбались, но глаза были по-змеиному холодны. Острые скулы делали её похожей на скелет, и мне снова вспомнился вчерашний вечер и пустые лица соседей в окнах.
Внезапно мои руки и ноги окатило холодными брызгами. Мисс Беа вскрикнула.
– Ох, прости, Беа, – подал голос со своей лужайки мистер Маршалл, не совладавший со струёй из поливочного шланга.
Мисс Беа досталось больше всех: её шёлковое платье лавандового цвета потемнело до сливового.
– Ты! Идиот! – закричала она.
– Прости! – повторил мистер Маршалл. – Вентиль сорвало. – Он посмотрел на нас с Майком, стряхивающих воду с рюкзаков. – Всё нормально, ребята?