Но грызун-то в наушнике этого знать не мог. Когда он снова заговорил, меня удивило, насколько иначе звучит голос – без всяких прежних цоканий и пританцовываний, а совершенно прямо и сухо:
– Алексей Юрьевич, мы в курсе вашей ситуации. Несколько месяцев тому назад вы сказали в частной беседе, что если бы могли отдать жизнь за… – послышался бумажный шелест. – Цитирую: «не задумался бы ни на секунду. Только бы он был здоров». И сегодня вы повторили, что… – Звук перелистываемой страницы. – «Нет сил жить». И в шутку просил себя «заказать». Говорил: «закажи меня».
– Погодите, откуда… вы прослушивали меня? Слежка?
– Ну что вы, Алексей Юрьевич, не фантазируйте. У нас и возможностей таких нет. Хорошо отработал кастинг-директор, навёл справки. Коллеги за вас искренне переживают, хотят помочь вам… Сейчас важно другое. Мы вам даём ту возможность, которую вы себе воображали. Вы же артист, фантазия у вас хорошая. Представьте: вы вышли из студии, вы спустились на лифте, прошли через проходную, вышли на улицу Королёва – и вас сбила машина. Насмерть. Прямо перед Телецентром. И всё, вы не можете посоветоваться с женой.
Я подумал: а было бы хорошо. Если сразу.
– Ваша прежняя жизнь завершилась. Точнее сказать: прервалась на неопределённое время. Зато во время этого перерыва ваша семья получает три тысячи долларов в день. На эти средства оплачивается лечение. Плюс остаётся вполне достаточно для безбедного существования. Больше того: если растёт стоимость медикаментов – пропорционально растёт оплата. Если нужен аванс на лечение – мы авансируем. Это прописано в договоре. На этих условиях – вы отдали бы свою жизнь? …Повторяю вопрос: вы отдали бы свою жизнь?
– Да.
– Подписывайте.
Больше не было в голосе никакого Тянитолкая, он давил напролом. Даже что-то буквально лязгнуло металлическое.
– Выдвиньте средний ящик. Видите папку?.. Откройте.
Толстая пачка страниц.
– Ручка должна быть внутри.
– Но… я хотя бы могу прочитать?
– Читайте. На самом деле, контракт очень простой. У вас – никаких прав. Кроме одного: права получать в день три тысячи долларов. Все остальные права вы отдаёте Телекомпании «Первый канал». Права на ваше изображение во всех видах, на всё, что вы скажете или напишете, пока действует договор, Телекомпания получает бессрочно. Конфиденциальность – бессрочно. Вот, в общем, и всё. Обманывать вас не в моих интересах. Наоборот, всё важное я с вами сейчас проговариваю максимально отчётливо. Здесь со мной присутствуют два свидетеля и нотариус. Кроме того, ведётся аудио- и видеозапись нашей беседы.
– Вы говорите «пока действует договор»?..
– Да, пока вы заняты на проекте. Односторонне расторгнуть контракт вы не можете. Сиречь, не можете соскочить. А вот Телекомпания имеет право расторгнуть в любой момент. Например, если вы плохо играете. Но в этом случае всё заработанное остаётся при вас. Кроме пункта… обратите внимание, глава пять, пункт двадцать два… на четырнадцатой странице: «при неоднократном грубом и намеренном нарушении сценария… также при нарушении действующего законодательства, включая, но не ограничиваясь… насильственные, хулиганские действия на площадке…» Видите? Телекомпания имеет право взыскать все уплаченные вам суммы. Плюс штрафы, проценты, фактические рас-ходы…
– Зверство какое.
– У вас есть желание «неоднократно, грубо, намеренно» нарушать? Совершать «насильственные, хулиганские действия»?
– Нет, конечно…
– Тогда в чём проблема? Ничего сверхъестественного от вас не требуется. Придерживайтесь сценария. Глава восьмая, пункт тридцать седьмой: «Телекомпания вправе использовать технические средства, включая, но не ограничиваясь: камеры слежения, открытые и скрытые микрофоны, суфлёры, датчики, передатчики и др., как бесконтактные, так и физически контактирующие с Актёром…» Да! Вот ещё пункт, – в его голосе как будто снова проснулась надежда: надежда, что я откажусь? – может для вас оказаться существенным. Сухой закон.
– На площадке?
– Вы всегда на площадке. Год, два, пять лет… Ни капли спиртного.
– Зверство, – тупо повторил я.
– Да? А по-моему, фантастические условия. Заниматься любимым делом за миллион долларов в год.
– И не жить.
– А зачем? – Он зевнул. – Извините.
– Не видеть родных…
– Зато они смогут вас видеть ежесекундно.
Я ещё полистал договор туда-сюда, попытался вчитаться. Перед глазами как будто стоял туман. Я скользил взглядом по строчкам, не понимая ни слова. Сдался. Сказал:
– Хорошо. Где подписывать, тут?
– Алексей Юрьевич, уточните, пожалуйста: вы приняли это решение под давлением?