Если же вы снимаете боевик, в героя стреляют и попадают ему в плечо (разумеется, всегда в плечо) разрывной пулей, он сплошь в кровище, но продолжает уверенно спасать мир – это та же восьмёрка. Просто другая шкала.
Не пытайтесь совмещать шкалы. Это уместно в комедии с абсурдистскими элементами: сложный жанр, вкусовой, не советую начинающим шоураннерам за него браться. Любая шероховатость, неточность чревата потерей контакта с аудиторией.
Здесь я обычно слышу контраргумент: «в жизни так и бывает».
Согласен. В т. наз. реальности человек озабочен судьбами мира, что не мешает ему свирепеть из-за пятнышка на штанах.
Так же и человеческий глаз одновременно видит во всех деталях белую скатерть на ярком солнце – и чёрную кошку в тени. Но камера, даже последнего поколения, либо возьмёт все кошачьи шерстинки, усы и вибриссы, отправив при этом скатерть в засветку, – либо покажет вышивку, ниточки и засечки на скатерти, оставив от кошки один силуэт. «В жизни так и бывает» или «так было на самом деле» – не аргумент.
Да-да, в жизни драма, трагедия и абсурд прекрасно сосуществуют. В шоу – как правило, нет.
Чтобы далеко не ходить – возьмём нас с А. Орловым.
Я никогда не считал Орлова хорошим актёром. Не собирался кастинговать его на центральную роль.
Инициатором была продюсер Алла Касаткина, а К. З. Тодуа – неожиданно для меня – принял её предложение с энтузиазмом. По правде сказать, у Котэ случались катастрофические вкусовые провалы. При всех своих миллионах – а может, и миллиардах – он оставался мальчиком из Зугдиди, падким на пряничную славянскость и внешний дешёвый «аристократизм».
Как я ни подгадывал день и время, чтобы Орлов был варёным, – импровизация оказалась довольно-таки убедительной. Я пытался его спровоцировать на отказ (осторожно, с оглядкой на гендиректора, который время от времени подключался к нашему разговору из своего кабинета) – и даже добился успеха. Но Тодуа раздражённо сказал: «Решай сам», – и я понял, что нет, увы, надо взять это папье-маше, этот рулон розовой сахарной ваты.
Ничего, думал я. Два-три месяца – испытательный срок. Котэ остынет, забудет, что-то новенькое его отвлечёт. А муфлон даст мне достаточно поводов для увольнения. С первого дня было видно, что не потянет.
И, кроме его актёрской невнятности, меня, конечно, коробила эта история с больным ребёнком.
Смотрите: вот я пишу учебник для будущих шоураннеров. Я рассказываю вам про то, как обращаться с героями. Я шучу.
В качестве сырой основы использую письма А.
Т. обр., А. превращается в моего персонажа – и сам попадает в рамки некоторой шкалы.
Он мучается, он страдает? Естественно. Но отчего?
Оттого, что его тщеславие ущемлено; оттого, что другие актёры играют лучше; оттого, что сюжет развивается не так, как он себе воображал; от соперничества, от ревности; наконец, от любви. Пускай вы не тётки со сковородками, но и вам интересно, влюбится ли он в партнёршу, – и если да, то как будет выкручиваться, если за ним круглосуточно следят камеры, а в числе зрителей (зрительниц) – его собственная жена. Всё это поможет мне удержать ваше внимание – и по ходу, так сказать, пьесы скормить вам ещё несколько шоураннерских правил.
Теперь ответьте: нужно ли мне, чтобы в этой забавной конфигурации присутствовал сын главного персонажа – больной онкологическим (потенциально смертельным) заболеванием?
Категорически нет. Мне сейчас даже писать это неприятно – а вам неприятно читать. Болезнь ребёнка – это нечто огромное. Она взламывает любую шкалу, торчит из неё, как гигантская чёрная башня. А., который способен в тени этой башни тщеславиться или влюбляться, выглядит как моральный урод. И бесполезно бежать за читателем, дёргать его за штаны (или читательницу за юбку), уговаривать, что в жизни так и бывает: масштабы соседствуют, сосуществуют, и человек, над которым нависли огромные чёрные беды, может быть занят ничтожными мелочами – и даже бóльшую часть времени и душевных сил тратить именно на эти мелочи, а на страшную башню тщательно не смотреть, и действительно забывать про неё?..
В жизни – да. В шоу – нет.
Отсюда правило третье: никакой правды.
No choice.
No love.
No truth.
Если три этих базовых правила вами усвоены – в принципе, можете начинать.
Вторая часть
1
– …Ну просыпа-айтесь же!..
И первая моя мысль, ещё глаза не открыл, – не мысль, а ужас: мой собственный мозг разговаривает со мной женским голосом. Мне вскрыли мозг?!