Через несколько лет – я уже был женат на Марине, Сей Сеичу было три года – меня эта «игра в правду» очень выручила в семейной жизни.
Тут я должен признаться – я ведь вам всё честно рассказываю, а иначе какой смысл, правильно? – после женитьбы я отношения с барышнями не свернул.
И, между прочим, большого «греха» тут не вижу. Просто у нас извращённое отношение к сексу. А взять, например, Кубу или Таити – они что, все «грешники» там, поголовно?
Нет, я понимаю, если насилие. Если обман, какие-нибудь тяжёлые разрушительные отношения… А если красиво, легко, обоим приносит радость – объясните мне, в чём проблема?
Для меня секс – вообще не про физиологию. Я считаю, это язык общения. Очень богатый. Если его изучить. В частности, я поэтому не имел дела с девушками. В физическом смысле, с девочками. Никогда. Хотя желающих было хоть отбавляй. Я всегда уклонялся. Вот это действительно было бы и нечестно, и гадко, и, если хотите, «грех». Нет, я за то, чтобы ответственность делилась поровну. Когда все знают, на что идут и зачем. Когда только переглянулись – и уже всем понятно, чем кончится. Но каким путём вы оба выйдете на эту коду, какие перипетии – каждый раз что-то новое. В этом весь интерес. В диалоге. Завязка, развитие, ускорение, паузы, текст, подтекст…
И вот убейте меня, не пойму: всю жизнь вести диалог с одним-единственным человеком – разве не скучно? Разве все темы не исчерпаются?
А почему тогда можно на сцене играть то с одной, то с другой? Там знаете какие мощные чувства бывают! Никакой секс не сравнится.
…А танцевать можно? А петь? Хорошо, разговаривать – просто говорить – можно, нет?
Ну тогда давайте как в Афганистане – наденьте всем на голову мешки. И заприте. И мужчины, кстати, тоже пусть не разговаривают друг с другом. И женщины. Чтоб уж наверняка. А то мало ли. И пусть каждый сидит в своём бункере. Без интернета, как здесь у нас, в «Доме Орловых»… Ведь бред же?
Ну ладно. Вообще-то я хотел рассказать, как мне помогла «игра в правду».
Как-то раз мы с очередной, скажем так, собеседницей забирали Сейку из детского сада. На самом деле, это случалось довольно редко, чтоб я его забирал. Я мало времени проводил дома: всё больше по антрепризам и по концертам, по съёмкам иногда… Но тут – то ли Маринка была занята, то ли что – короче говоря, я зашёл за ним в садик. Барышня нас снаружи ждала. Почему-то я её заранее не прогнал. Мы с Сейкой вышли из садика, идём втроём. Я думаю: даже если расскажет матери – ну и что? Знакомую встретили. Я барышню строго предупредил: при ребёнке никаких нежностей. Она честно держит дистанцию (Сейка идёт между нами).
Попрощались с ней за руку, как подпольщики, она смотрит на меня, вздыхает и говорит: «Ах, Орлов! Глаз не отвести…» Мол, красивый ты парень.
Зараза.
Идём с Сейкой к подъезду. Он спрашивает:
– Почему «глаз не отвести»?
Я говорю, типа, ой, смотри какая ворона.
Он повторяет:
– Почему «глаз не отвести»? Что такое «глаз не отвести»?
Очень чётко.
Не то чтоб я боялся Маринку, она, думаю, в общих чертах представляла себе мою личную жизнь… но всё равно неприятно: будет язвить, надуется… И я – знаете, по-актёрски, на сцене ведь бывают всякие неожиданности: партнёр текст забудет, надо мгновенно соображать, – я вдруг вспоминаю: у Сейки есть такая игрушка, зелёный глаз на ножках, из «Корпорации монстров». Говорю:
– Домой его не отвести. Вот я тебя сейчас домой отвожу, а глаз домой не отвести.
Он переспрашивает:
– Почему «не отвести»?
– Потому что он не идёт. Его хотят домой отвести, а он не хочет.
Сейка радуется:
– Не идёт! Не хочет и не идёт!
Слава богу, думаю я, прокатило. Приходим домой, Сейка сразу находит этого Майка (глаз звали Майком… причём с какой-то польско-еврейской фамилией… не то «Возняцкий», «Возняцки»…) – и мы потом, наверное, год играли: я был глазом, Сейка меня пытался вести домой, а я всеми способами отбивался, прятался, залезал под кровать… «Папа, давай играть в “глаз не отвести”…»
7
Я понял страшную вещь.
Я вам отправил уже, наверное, страниц сто – а рассказал только про первый вечер и первое утро. Начал писать в марте – а сегодня у вас, во внешнем мире, первый день лета. (У нас-то ещё середина мая. Мы в «Доме Орловых» живём по старому календарю.)
Получается, я больше двух месяцев описываю одни сутки. А за эти два месяца ещё много чего произошло. Это даже не Ахиллес с черепахой[4], это наоборот: Ахиллес убежал, а я, как черепаха, тащусь… Выход один: превратиться из черепахи в лягушку или в кенгуру, перепрыгнуть через несколько дней, или недель, или месяцев…
4